Директор КуИСИ, инженер-строитель и спортсмен В. А. Крузэ

ЦГАСО. Фонд фотопозитивов советского периода. П-2305.
Заместитель cекретаря Куйбышевского обкома КПСС по спортивной работе зачитывает приветствие и вручает грамоту и памятную медаль бывшему директору (ректору) Куйбышевского инженерно-строительного института (КуИСИ) в 1939-1949 годах товарищу Крузэ - ветерану Самарского футбола в честь 60-летнего юбилея Самарского футбола, 1968 год (справа - В. А. Крузэ).

Виктор Арсеньевич Крузэ (Крузе) - инженер-строитель, ректор Куйбышевского инженерно-строительного института (КуИСИ) в 1937 - 1949 годах. Окончил железнодорожное училище в Самаре в 1915 году. Работал слесарем железнодорожного депо. С 1918 года являлся инструктором по физподготовке Всеобуча, а затем инструктором по физической культуре от городского совета по физической культуре при горисполкоме (ГСФК). Позже стал секретарем ГСФК. Начал играть в футбол еще в училище. Провел много матчей за команду Дорпрофсожа (за железнодорожников) и сборную города Самары. Амплуа - вратарь, центральный защитник. В 1934 году закончил строительный институт. В 1937 году возглавил этот вуз. Еще в 1926 - 1927 годах участвовал в разработке проектной документации для первого в Самаре стадиона («Красный спортивный стадион», «Стадион имени 10-летия Октября», с 1936 года - стадион «Локомотив»), был организатором строительства первой линии троллейбуса (1942 год), разработал новую технологию строительства домов из трамбованного гипсоблока (революционная и дешевая тогда технология - вспомним «серые дома» у завода № 15 имени Масленникова (Трубочного), несколько домов в Федоровском (или Железнодорожном) поселке).

Парттысячники, которые составляли основную массу первых наборов, мало напоминали студентов в привычном поминании этого слова. У этих весьма зрелых людей за плечами были и гражданская война, и большой трудовой стаж. Им катастрофически не хватало образования, у некоторых знания ограничивались четырьмя арифметическими действиями.

В 1930 году Виктор Крузэ (ему исполнилось тогда 35 лет) по анкетным данным был типичным парттысячником: пролетарское происхождение, опыт работы, членство в ВКП(б) с 1918 года. Однако каждый из этих пунктов нуждается в пояснениях.

Что касается «рабочей косточки» Крузэ, то его отец (кстати, сын преуспевающего портного) - судя по всему, высококвалифицированный слесарь - служил на самых знаменитых российских заводах: Путиловском, Тульском оружейном и Ижевском оружейном. Вряд ли он относился к классу «проклятьем заклейменных», скорее принадлежал к рабочей аристократии. Во всяком случае, семья была вполне зажиточной. Фамилию глава семьи носил другую, теперь уже никто не скажет какую именно. Известно только, что по каким-то причинам Виктор Арсеньевич в юные годы изменил в ней одну или две буквы...

Мать будущего ректора строительного института, домохозяйка, происходила из крестьянской среды. Тем не менее, Виктор, единственный ребенок в семье, получил такое семейное воспитание, что много десятилетий спустя понимающие люди отмечали про себя «непролетарские» манеры Крузе: как тот садился, как пользовался столовыми приборами, как ни при каких обстоятельствах, даже когда в иные времена позволял себе по части спиртного, бранных слов не употреблял...

Довузовсвкое образование Крузэ не назовешь скудным: 5 лет в приходском училище, год - в Уфимском реальном училище и полный курс Самарского технического железнодорожного училища - по тем временам такой базы было достаточно для крепкой технической карьеры.

В общих чертах судьба В. А. Крузе легко вписывается в картину так называемого «строительства социализма», но, с другой стороны, слишком своеобразна и оригинальна. Когда он работал техником-смотрителем (десятником) на постройке железнодорожных мостов, - у него вдруг или закономерно? - пробудился интерес к спорту. В 1919 году по запросу военного комиссариата Крузэ был направлен на службу в Красную Армию, его назначают инструктором спорта и допризывной подготовки. В течение четырех лет он выполнял обязанности заведующего спортивным клубом Всеобуча, инспектора и преподавателя «по спорту и физкультуре». Параллельно он закончил Четвертую военно-окружную школу инструкторов физического воспитания, после чего демобилизовался и получил направление на работу секретарем Самарского городского совета по физической культуре при горисполкоме. В течение семи лет, до 1929 года, занимал должности ответственного секретаря городского, губернского, краевого советов физкультуры. В эти годы практически на пустом месте, на голом энтузиазме, опираясь на разрозненные группки любителей-физкультурников, Крузэ возводил фундамент самарского спорта. Под его руководством и частично по его проектам построены первые самарские стадионы: «Локомотив» и «Спартак».

Стараниями Крузэ открылись спортклубы на Трубочном заводе и в железнодорожном депо. Он же пригласил из Москвы «тренера высокой квалификации» В. Воробьева, с которым самарские легкоатлеты начали занимать первые места на различных соревнованиях. Сильнейшей в Поволжье стала женская баскетбольная команда, выигрывавшая матчи с разгромным счетом.

Но главной любовью в спортивной жизни В. А. Крузэ был футбол. Еще в 1915 году, работая в железнодорожных мастерских, он сколотил футбольный кружок и был избран его председателем. В этой первой «производственной команде» играли в основном учащиеся и служащие железнодорожного училища. Впоследствии Крузэ сумел организовать «дикие» команды, ранее игравшие на пустырях или задворках вокзальной площади, где паслись козы и коровы. Когда через поле проходили конные обозы, игру на определенное время приходилось прерывать. При Крузэ появились настоящие футбольные ворота с сеткой, спортивные форма и мячи. В составе сборной команды города Крузэ участвовал в соревнованиях с финскими, английскими, французскими и норвежскими футболистами, приезжавшими в Самару в довоенные годы.

С 1918 по 1929 год, то есть более 10 лет, Крузэ был бессменным капитаном самарской футбольной команды.

В 1934 году самарская газета «Средневолжский физкультурник» посвятила первую полосу 20-летию спортивной и общественной деятельности В. А. Крузе. Здесь было опубликовано стихотворение «Привет юбиляру» - наивное творение неизвестного пиита:

Кто в Самаре не знает Крузэ?
С этим именем многое связано.
Сколько ярких спортивных минут
С его именем крепко увязано.

Спортом стал заниматься давно.
От футбола пошел он вперед.
Виктор отдал молодые свои года
На защиту футбольных ворот.

Время шло, и среди вратарей
Быстро слава его возросла,
Он был сильный вратарь, и из игр ни одна
В те года без него не прошла.

В том же 1934 году в Самаре проводился блицтурнир, организованный краевым и городским советами физкультуры в честь спортивных заслуг В. А. Крузэ. В розыгрыше приняли участие футбольные команды города, своим возникновением обязанные Виктору Арсеньевичу, - «Динамо», завода имени Масленникова, железной дороги и техникума физической культуры. В заключительной торжественной части команда-победительница получила в награду переходящий приз имени В. А. Крузэ.

Квартира близ железнодорожного вокзала, в которой Виктор Арсеньевич жил со своей женой Ольгой Яковлевной, носила неофициальное название «спортивного штаба». Здесь собирались их друзья спортсмены, праздновались победы и намечались новые соревнования.

В 1936 году Крузэ задумал и осуществил идею лыжного пробега «Куйбышев - Москва», участвуя в нем в качестве командора. Впоследствии удачный опыт повторили в 1972 году. В обоих случаях переход завершался приемом у А. И. Микояна. В 1936 году каждый спортсмен получил из рук наркома золотые часы с дарственной надписью, в 1972 году - книгу мемуаров Микояна «Дорогой борьбы» с автографом.

Свою созидательную энергию, организаторские способности и свободное творческое мышление, противостоящее казенным установкам того времени, Виктор Арсеньевич перенес и в следующий период своей жизни, связанный с Самарским строительным институтом. Студентом-парттысячником первого призыва он пришел сюда после подготовительных курсов, на «отлично» защитил диплом в 1934 году и был оставлен в вузе в качестве ассистента.

Период руководства В. А. Крузэ институтом охватывал тяжелейшие для страны годы - с 1937 по 1949. Репрессии, финская и Великая Отечественная войны, послевоенная разруха, антикосмополитическая и прочие кампании - всё это коснулось и Куйбышевского инженерно-строительного института. В этих непростых, а порой и страшных обстоятельствах Крузэ не боялся рисковать собой и своей карьерой: брал на себя ответственность и принимал в институт детей «врагов народа», помогал полунищим студентам, выдавая им талоны на усиленное дополнительное питание (УДП, что расшифровывалось остряками как «Умрем днем позже»). Особо опекал спортсменов, которые составляли большинство обучающихся.

Стоит отметить, что в 30-е годы провинциальный дух старой Самары всё еще витал в городе. Легкоатлетические кроссы зачастую воспринимались местным населением как нечто дикое. Выпускница КуИСИ 1936 года Алла Александровна Муморцева вспоминала, что спортивная форма студенток смущала прохожих и ротозеев, они начинали кричать и улюлюкать: «Девки в трусах! Срам-то какой!»...

В первые дни финской (зимней) войны несколько студентов написали письмо наркому обороны К. Е. Ворошилову о своем желании отправиться на фронт добровольцами. В январе 1940 года 44 лучших спортсмена вуза вошли в состав лыжного батальона и выехали на финский фронт. Им наверняка помог опыт регулярных зимних «Жигулевских кругосветок», в которых принимал участие и сам В. А. Крузэ.

Все годы ректорства Виктор Арсеньевич не оставлял занятия спортом, играл в институтских сборных. Известен курьезный случай, когда во время хоккейной битвы капитан-третьекурсник в спортивном раже крикнул Крузэ: «Витька, сатана, опять мажешь!». Потом, конечно, долго извинялся.

Отношения между студентами и Крузэ были почти сыновне-отеческими. Атмосферу взаимного уважения и человеческого участия в КуИСИ поддерживали и Д. Н. Муморцев, и А. И. Янченко, и Н. Н. Чураев. В коллективном письме ведущих преподавателей вуза начальнику ГУУЗа (Главного управления учебных заведений) Наркомстроя СССР с просьбой наградить В. А. Крузэ в связи с его 50-летием, отмечалось:

«Студенчество института знает своего директора не только как администратора, но и воспитателя, который, как никто из научных работников, знает индивидуальные особенности каждого студента, их нужды и желания, и студенты прекрасно понимают, что мягкость директора объясняется его любовью к молодежи, стремлением воспитывать студенчество мерами педагогического, а не карательного порядка».

Что стояло за этими словами?

Когда в общежитии одну из студенток уличили в воровстве, ее упирающуюся, привели в кабинет директора (термин «ректор» в КуИСИ появился значительно позднее). Виктор Арсеньевич начал с того, что извинился перед ней за то, что не выяснил вовремя всех обстоятельств ее жизни - что мать ее больна и не работает, а сама девочка стипендии не получает.

- Сейчас ты пойдешь в бухгалтерию и получишь материальную помощь, - продолжил он, - а со следующего месяца ты будешь получать стипендию. Но украденный отрез ты все-таки верни!

Разумеется, тот отрез студентка отдала. И невозможно представить, чтобы после такого разговора она могла бы прикоснуться к чему-то чужому. Любой другой чиновник на месте Крузэ, не моргнув глазом, ни на секунду не задумавшись, подписал бы приказ об отчислении, не вдаваясь ни в какие подробности. Виктор Арсеньевич давал шанс. Он умел понимать - людей, поступки, обстоятельства.

В архиве социально-политической истории (в бывшем партархиве) среди документов Куйбышевского строительного института есть немало различных доносов, написанных, что называется «от души», по велению сердца. Один, например, - на 24 страницы убористого почерка. И среди всего этого - ответ В. А. Крузэ на официальный запрос компетентных органов о неком гражданине Н. (к вузу отношения не имеющем). Виктор Арсеньевич сообщал, что «с товарищем Н. встречался многократно, преимущественно во время праздничных застолий. Антисоветские разговоры не велись, поскольку все внимание было сосредоточено на выпивке и закуске. Далее следовали танцы и коллективное пение. Ничего другого о товарище Н. сообщить не могу».

Нет прямых свидетельств, но нетрудно догадаться, почему в институт был принят младший сын известного самарского мецената и художника К. П. Головкина Юрий, родившийся в 1917 году. В вузы, как известно, принимались дети рабочих и крестьян, и лишь в исключительных случаях - служащих. Но уж никак не «отпрыски враждебных классов»! Без участия Виктора Арсеньевича Юрий вряд ли мог стать студентом. Впрочем, стать инженером-строителем ему не пришлось - он погиб на финской войне в 1940 году.

О том, в какой мере сочетались в Крузэ душевные качества, его привязанность к спорту и редкой силы характер, свидетельствует история, рассказанная Николаем Викторовичем Крыловым. Когда тот был еще ребенком, репрессировали и расстреляли его отца. Окончив школу в 1948 году, он сдал вступительные экзамены в индустриальный институт (ныне технический университет), но в списках своей фамилии не обнаружил. В канцелярии ему недвусмысленно объяснили: «Ты - сын врага народа! Забудь про высшее образование!» Где-то по дороге, на Вилоновской улице, до Николая стало доходить, что все пути в жизни для него перекрыты. В голове закрутились жуткие мысли: «Пойти на вокзал... Броситься под электричку...» В это время к нему подошел незнакомый человек и спросил: «Крылов, ты что такой грустный?» Оказалось, что это был Крузэ, знавший Николая как футболиста юношеской сборной города. «Эх ты, надо думать, куда сдавать! - заявил Виктор Арсеньевич, выслушав юношу. - Пойдешь в строительный, досдашь рисование, будешь учиться у нас».

После окончания института Крылов занимал различные посты в строительных организациях. А все свободное время он проводил на футбольном поле в качестве судьи всесоюзной категории с правом судить международные матчи. И всегда, во всех интервью Николай Викторович называл Крузэ главным человеком своей жизни.

Неизвестно, что именно предпринимал Крузэ для защиты студентов, сотрудников и преподавателей от массовых репрессий 1937 года. Но, листая «Белую книгу», этот трагический многотысячный список арестованных и погибших, становится просто визуально заметно, что люди имеющие отношение к строительному институту, встречаются в нем в десятки раз реже, чем «уроженцы» других куйбышевских вузов...

Крузэ помогал всегда, когда мог. Но порой и требовал. Разрешал, например, талантливому спортсмену пересдать вступительный экзамен, но в последующей учебе поблажек не предполагалось.

Когда Виктор Арсеньевич поселился с семьей в Доме специалистов, окна его квартиры выходили на институтское общежитие. Если после двенадцати часов ночи в чьей-то комнате горел свет, Крузэ звонил коменданту, и тот немедленно наводил порядок: соблюдение спортивного режима было неукоснительным для всех.

Один из партийных работников так высказался о Крузэ: «Вот человек, - сказал он, который не знает старости. Он до сих пор с увлечением бегает, прыгает, играет, судит, учит молодежь и работает над собой».

Увы, Крузэ пришлось узнать и старость, и болезни, и физическую немощь. Еще раньше, его отстранили от руководства строительным институтом, когда в разгар кампании по борьбе с космополитизмом он яростно заступался за своего заместителя - Льва Рудмана (отца будущего многократного чемпиона страны и мира по самбо и дзюдо Давида Рудмана).

Умер Крузе в 1976 году, в самый «расцвет застоя». Люди способные на поступки уже не были нужны. У одного поэта сказано: «И пропали без вестей люди первых повестей...»
«Эпоха Крузэ» закончилась...

_____________
См.: Курдина Н. Д. Эпоха Крузэ. //Самарский краевед. Самара: ООО «Артпрестиж», 2011
ЦГАСО. Фонд фотопозитивов советского периода. П - 2305
Спорт. //Коммуна, 1927, 8 июня. С. 3