Вот какую замечательную картину сегодня мне прислала архитектор mol1771 :



«Легенды Сирача. Монастырь Пакра. Над русской могилой»

О самарском купце В.М. Сурошникове и его могиле в Хорватии в монастыре Пакра можно прочитать здесь

ВСЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ ЗДЕСЬ: http://kraeham.livejournal.com/87386.html

Текст поста слишком большой для ЖЖ. Потому отдельно и выкладываю здесь все картиночки, фотки и документы.
Может кому и пригодится. Думаю, что пригодится, слушая речи разных специалистов об этом здании.
Полный текст поста здесь: http://kraeham.livejournal.com/87234.html



Самара, ул. Куйбышева, 153 (ранее Дворянская). Здание СамГТУ (к. №2). Ранее здание Самарских отделений Крестьянского Поземельного и Дворянского Земельного банков.
Проект ак. арх. А.И. фон Гогена, 1909.
Дата постройки 1910 - 1911 годы









Всем известный рисунок В.Г. Каркарьяна.
Странно, что решение квартала так удивило Столыпина и Министров в сентябре 1910 года











Левый объем:



Слева башня с шатром на 12-ти колоннах. Внутри под шатром была вентиляционная шахта.
Непросто ради красот, значит. Истинно "изнутри-наружу"





Эркер с круглым окном на полускрытых кронштейнах



Индустриально-аграрное.
Внизу цоколь с известняковыми плитками и подвальными окнами



Тот самый щипец по центральному объему. Ранее здесь была красная звезда, говорят

Центр:



Правый объем:



Крыша правого объема с двумя щипцами и великолепный балкон на ризалите изначально непредусмтренный проектом



Ризалит





Из проекта Крестьянского банка для Самары ак. арх. А.И фон Гогена, 1909






Из проекта Крестьянского и Дворянского банков арх. фон Гогена для Пензы, 1909





Повтор пензенского проекта в Чернигове в 1915 году



Здание банков для Саратова. Арх Терликов. Фото djhooligantk




Здание Телефонной компании в Хельсинки (1905 год) арх. Ларса Сонка, ул. Korkeavuorenkatu, 35.
Фото А.И. Роденкова rodandrew
По замыслу некоторые сравнивают со зданием Самарского отделения Крестьянского банка



Первый управляющий Крестьянским банком в Самаре И.А. Сосновский.
Из личных альбомов проф. П.А. Преображенского в ЦГАСО



1886 год



1897 год



1913 год







Объявления из газеты "Волжское Слово" за 1909 год

Далее мизерная часть из документов строительной комиссии КПБ в ЦГАСО:





Каталог мастеров по мрамору, работавших на постройке здания банков.
Мраморная лестница и прочие атрибуты интерьера





О каминах:







И.О. Морберг по рисункам П.В. Кикина:





Панцирные двери от АО "Артур Коппель":









Об обоях и багетах:



Из некролога архитектора в журнале "Зодчий":

Начало см.: http://kraeham.livejournal.com/89598.html



Карта Самары, составленная О.С. Струковым (карта по ОГЦ) в 1973 году с моей легендой для детсадов

Воспитание и образование. Игры, занятия и экскурсии в детских садах

Заведующая всеми самарскими детскими садами Вера Васильевна Белгородская писала в одной из своих статей в 1916 году: «Детские сады служили отдыхом для детей, здесь они имели возможность свободно проявлять свою деятельность, а разумное направление и развитие этой деятельности и являлось задачей детских садов. Средствами достижения поставленных целей были различного рода игры и занятия. Введение их в жизнь детских садов (площадок) не первый опыт, они уже давали в прежние годы благие результаты. При такой постановке дела развивались и укреплялись внешние чувства, давался свободный и разумный выход накопившейся энергии, прививалось чувство коллектива, наблюдательное отношение к окружающему, самодеятельность, аккуратность, пробуждались эстетические чувства, ум обогащался новым запасом знаний и, кроме всего вышеуказанного, детские площадки, создавая своими занятиями, интерес в детях, отвлекали их от вредного влияния улицы».
Дети, посещавшие сады, делились на возрастные группы - их было четыре, иногда пять: 1) Первая группа (3-7 лет); 2) Вторая (8-9 лет); 3) Третья (10 лет); 4) Четвертая (11-12 лет); Пятая (13-14 лет). При каждой группе был свой руководитель (воспитатель). Были и подгруппы разного возраста детей, объединенных любимым делом, например, «огородники» или «столяры». Отличительным признаком каждой возрастной группы был флаг определенного установленного цвета, который брали на экскурсии или когда отправлялись на молебен. Этот же цвет был отражен и в нарукавных повязках или бантиках.
6-часовой рабочий день в детских садах делился следующим образом: утром – работы и занятия, развивающие в детях вкус, навык, фантазию, самодеятельность, как то рисование, лепка, вырезание (картонаж), плетение, переплетное дело, столярное дело, огородничество, беседы и прочее; затем перерыв, а вечером – разнообразные игры.

Игры

Каждой возрастной группе руководители определяли свой набор игр:
I группа.Гуси-лебеди, простые перебежки, горки, горелки, зоря-заряница, железная дорога, тройка, кошки-мышки, щуки и окуни, челнок бежит, пустое место, 2-х много, крокет, горячее место, заяц и охотник, просо жать, колдуны, день и ночь, черный человек, золотые ворота, жгуты, с мячом, отбивание мяча партиями, живая цель, мяч в поле, города, хозяин и помощник, простая лапта, зеваки, мяч с фигурами; игры с пением: каравай, маки, грушица, Ванюша, на горе пиво варили, золото хорошо, как у нас-то в мастерской, мы славные артисты, кегли.
II группа.Зеваки, живая цель, жгуты, пустое место, гонка мячей, мяч в кругу, двух много, зайчики прячутся в кусты; с пением: золото хороню, в гнезде воробушка сидит, маки-маки, итальянская, американская, беговая лапта, лапта с ножным мячом…
III группа. Пятнашки, Яков и хозяин, горелки, горшки, заяц и охотник, колдуны, догоняй, блуждающий мяч, перехватки, мяч в поле, города ножным и ручным мячом, фут-болъ, американская лапта, с пением: Ванюша, козел, теремок, просо сеяли, царь…
IV-V группы. Живая цель, день и ночь, мяч на ловле, фут-болъ, чушки, крокет, жгуты, трех много, мяч с фигурами, блуждающий мяч, стой, перестрелки, мяч на ловле, эстафетный бег, челнок и нитка, горелки просты и шведские, баскетъ-болъ; с пением: как за нашим за двором, две птички, как у дяди Семена, ходит царь, золото хороню, мак, козы…
Наблюдалось, что дети младшей группы с большим интересом относились к играм с бегом, пением, подражательные; с возрастом интерес к подражательным играм падал, преобладали игры с бегом и даже появлялся интерес к «партийным» играм. Старшие дети занимались исключительно «партийными» играми. Девочки в своих интересах отличались от мальчиков, первые предпочитали игры с менее ловкими движениями, где ловкость не играла подавляющей роли, вторые – игры с сильными ловкими движениями. Девочки доброжелательно относились к играм с пением и хороводным. Согласно отчетам воспитателей в Новом Оренбурге они могли часами водить хороводы. В других садах (Растрепинский и Субботинский) девочки IV группы ближе подошли к мальчикам, интересы их меньше отличались. И вообще было замечено, что с течением времени разность запросов к играм у мальчиков и девочек сглаживается, девочки приобретают сноровку, ловкость и не избегают уже игр, где это более всего требуется от участников. По сведениям В.В. Белгородской в каждом саду были свои любимые игры: «В Новом Оренбурге на площадке большим вниманием пользовался крокет, на Субботинской площадке и в Растрепинском саду играли в «чушки», колышки и «фут-болъ».

Огородничество

Воспитатель Субботинского сада А.В. Титов писал в 1913 году: «Наш девиз – «труд и отдых в саду, на свободе». Еще в прошлое лето, работая на детской площадке в Уфе, я заметил, что ребята после первого месяца схлынули и пошли бродить по берегу и лугам или просто копались в пыли на улице. В саду на площадке, между тем, велись игры по-прежнему. Тут у меня явилась мысль: «Дети наигрались… Всему бывает конец – пресытились игрой… Нужно искать другой выход, ибо дети должны и дальше удерживаться в культурном общении». В итоге мной было предложено: а) занятия в огороде и саду; б) беседы на биологические темы; в) добавление к вышеуказанному – посещение музея и промышленных заведений».
Занятия огородничеством почти сразу полюбились детворе. Огородничество обеспечивало приближение детей к природе, несло огромное воспитательное значение. Работая на огороде, дети «трудятся над живым, близким, воочию видят результаты как внимательного, так и нерадивого отношения к труду». Следя за проявлением жизни на грядках, дети учатся понимать природу. Природа невольно их учит, обогащает знаниями, ибо во время работ возникают вопросы и ведутся беседы.
Огородничество приносило массу положительных эмоций. Из приведенных ниже строк из отчета руководительницы II группы Растрепинского сада ясна жизнь детей на огороде: «Но вот на грядках начинают появляться первые листочки: здесь пробивается подсолнух, там репа. Большая радость! Каждый зовет меня: «вот какие-то листочки», а «а здесь что такое?». Но радость перешла в восторг, когда из под земли вылезла красная редиска. Все внимание было устремлено на нее. А потом появилась и еще одна, и еще, и еще. Теперь так бы и сидели на огороде и любовались и любовались на редиски. За это время стали появляться помидоры, листочки моркови, а горох собирался цвести…». Далее руководительница продолжает: «Так как в прошлом году очень немногие дети из моей группы принимали участие в работах на огороде, то они сначала мало интересовались им и только работавшие раньше спрашивали, будут ли они в нынешнем году сажать что-нибудь на огороде. И когда я им сказала, что у нас будет несколько грядок, то их радости не было конца».

Столярное дело

Столярное ремесло, по сообщениям воспитателей, вносило «много оживления в детскую жизнь, освобождая от накопившейся энергии, приобщало к действительной жизни взрослых; здесь они могли своими слабыми силами создать какую-либо простую вещь нужную в обиходе, а осознание того, что их работа пригодилась, всегда доставляет детям величайшую радость». Столярничая, дети обслуживали нужды сада. В работах участвовали дети II, III и IV групп, делали кровати для кукол, лопаты, чинили тачки, делали носилки, скамейки, полки для книг, вешалки и т. д. Во всех садах у мальчиков это было любимое дело, некоторые приходили в сад только ради столярной. Привлекались к работам и девочки. Одна из руководительниц Растрепинского сада отмечала в дневнике: «Первый раз работали одни только мальчики, девочки же очень удивились, когда я им предложила построгать доски, и нашли эту работу для себя ненужной. Но после нескольких моих бесед с ними по поводу столярничества, девочки тоже приступили к работе, сначала неуверенно, не надеясь на свои силы, но потом все увереннее и увереннее. И надо признаться, что и в этой работе нисколько не отстали от мальчиков, судя по качеству поделок».

Рукоделие, рисование, лепка, картонаж, пение. Выставки и спектакли

Занятия рукоделием практиковались в детских садах с самого их открытия и пользовались у детей большим успехом. Сначала обычно наблюдалось такое явление: в первое время набегает много детей, но позже рукоделием занимается какой-нибудь десяток ребят. Вероятно, сказывались трудности с учебой и приобретением навыков рукоделия. Руководство детских садов обратило внимание на это явление и решило поставить дело несколько по-другому. Во-первых, было введено в обиход шитье кукол, приданого для них. Обшивая кукол, дети незаметно для себя учатся тачать, шить, подшивать и т. д. Во-вторых, для старших была введена работа в связи с учебными беседами по изготовлению исторических и этнографических костюмов. На уроках рукоделия шили и для нужд садов и одежду для себя. Работы по подготовке костюмов к ежегодному спектаклю были самыми оживленными и удачными, работали с интересом, причем участвовали не только девочки, но и мальчики, общий интерес связал всех.
Рисование, лепка, вырезание и картонаж занимали особое место на занятиях в детских садах. Они были направлены на развитие творческих способностей, открывали богатый простор для фантазии. Вырезание и картонаж ближе всего знакомили детей с цветом и формой, невольно заставляли быть их аккуратными и наблюдательными. Рисование было любимым занятием во всех группах. Занятия по рисунку велись на заданную тему, иногда с натуры. Но дети предпочитали работы свободного характера. Большой запас сюжетов для рисования давали прогулки и экскурсии. После закрытия летних смен детсадов в Растрепинском, Субботинском и Аржановском садах открывались трехдневные выставки, на которых объяснения давали дежурившие руководительницы и дети – авторы экспонатов. Помещения выставок при помощи детей декорировались флагами и плакатами. Здесь можно было увидеть и скульптуры, и рисунки, и работы по столярному ремеслу. В.В. Белгородская отмечала в одном из отчетов: «Выставки посещали дети и посторонняя публика, даже кто-то из посетителей поместил заметку в газете, где тепло отзывался о работах в детских садах». Большим событием в садах были спектакли, которые ставились к закрытию смен и к Рождеству в Народном доме имени А.С. Пушкина или в Правлении общества приказчиков. О. Долгова писала: «Лишь только открывались площадки в Субботинском и Растрепинском садах, а дети уже спрашивали: «Будет ли в нынешнем году детский спектакль?». И обещались помогать во всем и даже советовали остановиться на той или иной пьесе. Впоследствии, когда стали выбирать пьесы, то прислушивались к мнению детей, да и выбор их был чаще всего удачным. Признавая значение за детскими праздниками-спектаклями, как объединяющими детей, вносящими радостное разнообразие в их жизнь, в 1915 году были поставлены спектакли: в Растрепинском – «Снежная королева» Чехова, в Субботинском – «Красный цветок» Лукашевича, в Аржановском «Весна идет» Бранцевича. На спектакли приходило до 800 детей.

Экскурсии и беседы. Дальние поездки от Барбошиной поляны до Ширяево

Беседы в основном носили случайный характер, часто их вызывали занятия на огороде или они возникали во время или после прогулок, экскурсий, да и вообще жизнь детских садов сама наталкивала на различного рода вопросы, и беседы возникали неожиданно среди занятий. Учебные беседы систематического характера обычно устраивали после просмотра «волшебного фонаря» (проектор) или кинокартины в синематографе. Например, с 1912 по 1913 год секцией наглядных пособий СОНУ было проведено для детсадовцев 17 сеансов в научном синематографе общества в Пушкинском народном доме (читались лекции для старших групп), помимо этого механик при СОНУ с волшебным фонарем «Ермак» 6 раз объезжал сады с образовательными картинами. Большим успехом пользовались посещения группами городских синематографов. Чаще всего ходили на исторические и документальные фильмы, комедии в биоскоп «Модерн» Ф.Е. Баркова. Члены комиссии детсадов отмечали в 1911 году «Порядок во время походов в биоскоп был удовлетворительным; дети были очень довольны; подбор картин был в общем удачным; были показаны водопады, наводнение в Париже, неделя авиации в Санкт-Петербурге. После просмотра устраивались беседы с чтением книг на тему увиденного. Особенно нравились детям фильмы юмористического содержания. Причем ребята готовы хохотать над проявлением грубой силы, когда в сущности ничего смешного не происходит. Их приводит в веселое настроение грубые шаржи и клоунское кривляние».
В 1911 – 1916 годах дети в садах смогли посетить массу разных заводов, фабрик, учреждений, ездили на природу. Были получены разрешения, и ребята побывали на экскурсиях по макаронному заводу Кеницера на Соборной, по епархиальному свечному заводу на Петропавловской площади, по «конфектной» фабрике Савинова на Троицкой, по паровому механическому заводу Бенке на Алексеевской, по гончарному заводу Баара у Колесникова оврага, по паровой мельнице Соколова на реке Самаре, по механической хлебопекарне Неклютиных на Заводской, по заводу фон Вакано, по типографиям, по Томашевому колку, по Самарскому публичному городскому музею и Залу Императора Александра II. В большинстве самарских организаций детей принимали очень внимательно, делали самые разные комментарии и разъяснения, в других же пускали экскурсантов лишь потому, что дали слово. Летом часто ходили купаться на Волгу и Самарку, собирались в замечательном Аржановском саду, ходили на Аннаевское, Тепленькое, Смолино озера, ездили на так называемых «дачных» пароходах господина П.В. Лобастова на Барбошину поляну, Учительские дачи, на дальнюю Кузнецовскую мельницу, в Рождествено и Ширяево.
Заведующая всеми самарскими детсадами В.В. Белгородская оставила подробное описание прогулок в 1915 году. Позволим себе здесь частично привести её рассказ:  «Стоило кому-либо обмолвиться лишь намеком на прогулку, сбегалась детвора с узелочками, терпеливо ждала прихода своей руководительницы в надежде, что сегодня исполнится их заветная мечта…Прогулки были дневные, то есть дети уходили с руководительницами утром и возвращались поздно вечером. Второй тип прогулок был с ночевкой. Например, в Аржановский сад в 1915 году было проделано 5 прогулок с ночевкой и 2 с ночевкой прогулки в Ширяево. Только как приходили в Аржановский сад, дети, остыв от ходьбы, бежали купаться. В вечерние часы, когда дети, отдохнув за чайком и закусив, принимались играть, бродили по саду, пели песни. Интересными моментами было перетаскивание соломы на ночлег на широкую террасу, дети с шалями и одеялами дружной толпой отправлялись к помещению, где она хранилась, настилали себе мягкую постель. Домовитость девочек была сразу видна, они много захватили с собой и устроились по-домашнему.
Несколько другую картину имеют поездки в Ширяево. Богатство впечатлений - всё просто ошеломляло детей. Многие и парохода-то никогда вблизи не видели, а тут сами на пароходе едут да еще долго (4 часа). Когда только сели, то занимала Самара – узнавали церкви, многих интересовали дома, люди, экипажи, которые всё уменьшались и уменьшались при удалении от берега. Мелькающие волжские берега привлекали пристальное внимание детей, они ежеминутно делились впечатлениями, а когда начался гористый берег, то дети даже как-то присмирели, бросили свои песни, которыми поначалу увлеклись и всё внимание сосредоточили на картинах, проходящих перед глазами. В этот раз в поездке участвовали и дети старшей группы, уже знакомые немного с историей, и дети вспоминали давно прошедшие времена, когда разбойники гуляли по Волге беспрепятственно. Отыскивая взглядом пещеры, ребята делали свои предположения. В одну из таких поездок на пароходе нашелся пассажир, побывавший в этих пещерах, и дети жадно слушали его рассказы. В селе Ширяево для ночлега была нанята изба… Горы с орешником и дикими яблоками заняли детей сразу на первой прогулке. Очень красивые мгновения пережили ребята, когда ночь опустилась на землю и застала нас в горах; вершины высоких сосен закрывали зажигающееся звездами небо; тихо и задумчиво стояли деревья, невольно ощущалась близость природы и жутко-радостное чувство охватывало всех. Дороже и роднее становились окружающие, и какой-то необыкновенный порыв смелости пробуждался у детей. Возвращаясь с гор в долину, где расположено село, дети громко пели, им хотелось петь что-нибудь воинственное, бодрящее, и многим из них хотелось быть впереди. Спускались по узкой тропинке, заросшей густым орешником и всем казалось, что они пробираются по неведомому лесу, полному всяких чудес. Не скоро дети смогли угомониться: новость места, красота природы отвлекали их ото сна. Многие из детей отмечали красоту местности, некоторые подолгу останавливались и смотрели на какой-нибудь поразивших их вид и сожалели, что нет художника, который мог бы быстро нарисовать картину. Но утомление все-таки брало свое и дети шли спать. По их просьбе рассказывались сказки, они отвлекались от пережитых за день впечатлений и крепко засыпали… На другой день совершили экскурсию на известковый и алебастровый завод Ванюшина. Здесь управляющий сам все любезно показывал детям. Осмотрены были оба завода, мельница, каменоломни, громадные печи, где обжигается камень; многое еще можно было посмотреть, но времени уже оставалось мало, ждали парохода, но чтобы сесть на него приходилось сначала переправляться на лодке на другой берег Волги.»...

Финансирование и благотворительность

В 1909 – 1912 годах комиссия детских садов СОНУ могла рассчитывать только на пожертвования и перечисления от проведения благотворительных мероприятий. Например, на открытие детсада в 1909 году на Субботинской даче поступило от А.А. Субботина 1 500 рублей, а всего собрано 1 788 рублей. Детский сад в Растрепинском саду сначала финансировался только за счет пожертвований А.Ф. фон Вакано. После выхода журналов «Известия Самарского общества народных университетов», после многочисленных публикаций в газетах о нелегкой жизни самарских детских садов число жертвователей резко выросло. В 1910 году спонсоров стало уже 78, которые оказывали финансовую помощь (часто инкогнито), предоставляли различные услуги, транспорт, принадлежности, мебель и прочее. Основными жертвователями были Общество охранения народного здравия, Городская училищная комиссия, Коммерческое собрание, Первое и Второе общества взаимного кредита, Самарское Биржевое общество. Средства поступали и от благотворительных гуляний в Струковском саду (например, в 1913 году четверть бюджета Субботинского и Растрепинского садов составил приход от всего одного гуляния в общественном парке). Из года в год благотворительные спектакли в пользу детсадов устраивали в городском театре и театре-цирке «Олимп». После организации отдельной секции детских садов бюджет стал пополняться и из казны всего общества народных университетов за счет членских взносов. Тогда же городская дума отпускает первые средства из своего бюджета. Сначала в 1913 году только 900 рублей, а в 1915 – 1916 годах берет на себя полное содержание 5 летних площадок и 3 постоянных детсадов, закладывая в смету более 29 000 рублей.



Интересно, что в 1909 – 1913 годах детсадам помогают денежными средствами и какие-то сомнительные граждане из-за рубежа. То, деньги передаются через председателя Общества Шишкова неизвестными англичанами, то идут переводы от американского общества квакеров. Вместе с тем, самарцы сами живо откликались на просьбы о помощи. Казначеям секции Б. Горбунову и А. Кугушевой (вторая жена князя Кугушева) не составляло большого труда собирать средства и необходимые товары для детских садов (иногда им приходилось заниматься тем, что мы сегодня называем фандрайзингом). Секции детсадов СОНУ на постоянной основе помогали товарами и услугами: канцтоварами К.П. Головкин, тканями магазин А.А. Степанова, шерстью, нитками и иголками магазин Л.Н. Покидышева, игрушками сарептский магазин Ю.Б. Христензен, чаем контора А.Н. Егорова, макаронными изделиями фабрика Кеницера, керосином контора «Мазут», дровами А.К. Наумова. Бесплатное жилье для воспитателей предоставляли А.А. Субботин, пивзаводчик Н.Ф. Дунаев на Петропавловской площади и некий Н.Н. Квиль в собственном доме на Саратовской. Бесплатные услуги для детсадовцев оказывали биоскоп «Модерн» Ф.Е. Баркова, пароходство П.В. Лобастова…
__________________

ЦГАСО. Ф. 170. Оп. 1. Д. 197.
ЦГАСО. Ф. 299. Оп. 1. Д. 30.
ЦГАСО. Ф. 299. Оп. 1. Д. 34.
ЦГАСО. Ф. 299. Оп. 1. Д. 40.
ЦГАСО. Ф. 673. Оп. 1. Д. 45.
ЦГАСО. Ф. Р-353. Оп. 1. Д. 543.

1. Алабин. П.В. Двадцатипятилетие Самары как губернского города. Самара, 1877.
2. Белгородская В. Отчет о летних детских садах за 1915 год. // Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1916, январь-апрель.
3. Детские площадки. //Городской вестник, 1914, 11 марта. С. 2.
4. Жуковская М. Секция детских садов. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1913, № 1, январь.
5. Закрытие Субботинского зимнего детского сада общества народных университетов. //Голос Самары, 1913, 7 мая.
6. Зимний детский сад. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1910, № 1, 15 февраля.
7. И.Ю.Ш. Зимний детский сад общества народных университетов. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1910, № 5, 15 апреля.
8. Из Общества народных университетов. //Волжское слово, 1909, 23 декабря. С. 2.
9. Клафтон А., Кавецкий Е., Жуковская М., Преображенский П., Елачич С., Арефьев П. и др. Внешкольное образование в Самарской губернии. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1911, № 11-12, 1 июля.
10. Кугушев В.А., Горбунов Б.М. Отчет о летних детских садах за 1914 год. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1915, январь-февраль.
11. Отчет о деятельности секции детских садов Самарского общества народных университетов с возникновения секции (20 фев. 1912 года) и по 1 сентября 1912 года. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1912, № 7-8, ноябрь.
12. Отчет о летних детских садах 1915 года. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1916, январь-апрель.
13. Рахманов В. Деятельность детских садов в 1910 году. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1910, № 8 - 9, 1 июля.
14. Рахманов В.В. Второй Всероссийский съезд по педагогической психологии. //Свободное воспитание, СПб, 1909-1910, С. 53 - 64.
15. Соломенцева Е. Отчет о детской площадке в Растрепинском саду с 25 января по 1 марта 1913 года. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1913, № 2, июль.
16. Титов А. Отчет о летних детских садах в 1913 году. Субботинский сад. //Известия Самарского общества народных университетов. Самара, 1913, № 3, октябрь.

Рекламное объявление частного детского сада в Самаре из газеты «Голос Самары», 1907 г.

Организация, структура и размещение детсадов СОНУ

Председатель секции детских садов СОНУ «красный» князь В.А. Кугушев



Из Адрес-календарей

Характеристика и численность детей в садах. Социальное положение родителей

Как мы отмечали выше, территориально детские сады находились на окраинах города. Контингент детей был, так сказать, тяжелым. Для знакомства со всей картиной социального положения семей воспитанников и личных навыков и пристрастий ребят еще в 1909 году была разработана анкета. В 1911 году было проанкетировано 915 детей. В результате оказалось, что 216 респондентов происходят из семей чернорабочих, 143 респондента – из семей низших железнодорожных служащих, 105 – из семей извозчиков, 77 – не имели отца, 55 – из семей приказчиков, 31 – из семей сторожей, 10 – из семей мельников, 278 – из семей мелких торговцев, служащих или солдат. Результаты анкетирования в 1915 году мало отличались от выше приведенных – дети, посещавшие детсады на 95% происходили из малообеспеченных или неблагополучных семей.

На данный момент здание бывшей Аржановской больницы – это Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Самарской области «Самарская городская поликлиника № 13 Железнодорожного района», 2-е поликлиническое отделение. Недавно, в рамках подготовки к проведению в 2018 году чемпионата мира по футболу, объявлен электронный аукцион на разработку проекта реставрации фасада и кровли бывшей больницы Аржанова (ул. Никитинская, 2 / ул. Л. Толстого, 138). Заказчиком выступает городская поликлиника № 13. На проект выделено 999 тысяч рублей. Было обнародовано, что заявки на участие в аукционе принимаются до 26 октября. Аукцион должен был состояться 30 октября. На подготовку научно-проектной документации и согласование эскизного проекта в Управлении государственной охраны объектов культурного наследия Самарской области по замыслу полагалось около месяца– до 3 декабря.

Вчера нам удалось пообщаться с главным врачом ГБУЗ СО «Самарская городская поликлиника № 13 Железнодорожного района» Василием Дмитриевичем Миловановым. По его словам, в конкурсе на реставрацию здания бывшей больницы имени Л.С. Аржанова победу одержала ООО «Проектно-строительная компания «Волга». Эта компания нам хорошо известна по проектным и реставрационным работам на объекте культурного наследия федерального значения «Усадьба П.И. Шихобалова» на улице Венцека, 55, по проектным работам по объекту культурного наследия регионального значения «Здание Самарского ВХУТЕМАСа» на улице Чапаевской, 186 (ныне университет Наяновой), по проектно-ремонтным работам на объекте культурного наследия федерального значения «Дом, в котором жил В.И. Ленин в 1890-1893 годах. Дом-мемориальный музей В.И. Ленина» на улице Ленинской, 131-135» и другим.

Многие знаменитые столичные и московские архитекторы подарили нашей купеческой столице Самаре свои уникальные работы. Это здания по проектам А.Г. Гронвальда, В.А. Шретера, Н.И. де Рошфора, М.Н. Чичагова, Ф.И. Лидваля, Ф.О. Шехтеля, А.У. Зеленко, Н.И. Якунина, П.И. Балинского, Ф.О. Богдановича-Дворжецкого, культовые сооружения по проектам М.П. Варенцова-Коринфского, Э.И. Жибера, К.А. Тона.
Свой вклад в архитектурный облик города внес и академик архитектуры Александр Иванович фон Гоген. По его проектам были построены здания Крестьянского Поземельного и Дворянского Земельного банков на ул. Куйбышева, 153 и больницы для заразных больных Ольгинской общины сестер милосердия (последний проект изменен губернским инженером П.В. Шаманским). После постройки в 1914 году – это бесплатная детская инфекционная (эпидемическая) больница имени Л.С. Аржанова на углу улиц Соловьиной и Льва Толстого (ныне ул. Никитинская, 2 / ул. Л. Толстого, 138). Решением Куйбышевского облисполкома № 165 от 6 мая 1987 года здание признано объектом культурного наследия регионального значения.

Судьба и творчество архитектора

Александр Иванович фон Гоген родился в Архангельске 12 августа 1856 года. Сын коллежского асессора, из дворян. В 1875 году по окончании курса в Архангельской гимназии, поступил в Академию Художеств, где в ноябре 1882 года получил серебряную медаль и звание художника III степени. В 1886 году стал художником первой степени за проект гостиного двора для столичного города. Звание академика он получил только в 1895 году за проект здания окружного суда. Эти сухие цифры говорят, что Александру Ивановичу тяжело давалась научная работа.Главный редактор журнала «Зодчий» В.В. Эвальд писал: «Необходимость заработка на хлеб насущный отрывала его от любимого академического труда и надолго затянула его пребывание в ученическом стаже». За это время фон Гоген был и архитектором казенного Сестрорецкого инструментального завода, и помощником у архитекторов И.С. Богомолова, А.Ф. Красовского, графа П.Ю. Сюзора, но совмещать работу подмастерья с учебой было нелегко. Фон Гоген вспоминал незадолго до смерти, как ему приходилось в это время лавировать у архитектора Сюзора: «с одной стороны - грозит исключение из Академии за непосещение; с другой стороны патрон не соглашается отпускать его хотя бы на пару часов в классное время, даже при условии вечерних отработок». Это было, конечно, тяжело, и здесь-то, может быть, он и подорвал так основательно свое, и без того от природы не особенно крепкое здоровье. Но отсюда же он вынес ту отзывчивость ко всему страждущему, обездоленному, которая так типично характеризовала его впоследствии как педагога.В 1888 году А.И. фон Гоген стал членом Императорского Санкт-Петербургского общества архитекторов (в 1908 году - членом Правления). С 1900 года член редколлегии журнала «Зодчий». В начале 1889 года был назначен исполняющим делами члена-архитектора инженерного комитета Главного инженерного управления. В 1893 году определен исправляющим должность архитектора ко двору великого князя Владимира Александровича, а в 1896 году избран в число действительных членов Академии Художеств. Наконец, в мае 1908 года А.И. фон Гоген принял должность инспектора по строительной части при Кабинете Его Императорского Величества. В своих предпочтениях фон Гоген прошел большой путь от убежденного эклектика до представителя и большого приверженца неоклассики. На III съезде русских зодчих в 1900 году он с большим почтением относился к раннему модерну, участвуя на одном выставочном стенде с Ф.О. Шехтелем, И.А. Ивановым-Шиц, Л.Н. Кекушевым. К концу жизни он склоняется к рациональному модерну и неоклассике. Б.М. Кирков пишет:«К 1910 году неоклассическое направление потеснило новый стиль. Фон Гоген разделял общее увлечение. В 1912 году, давая интервью «Петербургской газете», он резко критиковал ранний модерн, надоевшую всем декадентщину. Ему импонировало, что «в последние 2 – 3 года мы опять видим эволюцию в архитектурном искусстве, и теперь уже не строят в центре города уродливых зданий с какими-то вычурными фигурами». Трудно обвинять зодчего в непоследовательности. Он жил и творил в динамичную эпоху, когда происходила резкая переоценка ценностей. Его собственные пристрастия менялись...». Да и требования заказчика, а не собственные пристрастия были чаще всего основным ориентиром.



В 1889 году вместе с архитектором В.Ф. Харламовым он работает над фасадом Московской городской думы (3 премия), в 1890 году проектирует главный дом на Нижегородской ярмарке с архитекторами Трейманом и Трамбицким. В 1890 – 1891 годах в Екатеринославе возводит здание банка и английского клуба, составляет проекты для реального училища в Пензе, особняка А.В. Чернова в Санкт-Петербурге, в 1892 году делает эскизы иконостасов в домовой церкви графа Шереметьева. В 1894 году строит императорский павильон на станции Гайновка, в 1894 – 1898 годах совместно с А.В. Ивановым работает над Церковью Божьей Матери Всех Скорбящих Радости в Санкт-Петербурге, а в 1895 году возводит по своему проекту особняк Козлянинова и флигель с конюшней особняка И.К. Мясникова. В 1896 году фон Гоген был назначен членом и архитектором в строительную комиссию по возведению здания для помещения служащих при Главной Палате мер и весов, проектировал фасад дома страхового общества «Россия». В 1897 – 1899 годах представил проекты дома для рабочих российско-американской резиновой мануфактуры в Санкт-Петербурге, храма в память 17 октября 1888 года в Нижнем Новгороде, Киевского политехнического института. В 1900 - 1901 году по чертежам фон Гогена возводится доходный дом Д.И. Менделеева на Большой Пушкарской и здание Николаевской академии Генерального штаба. В 1901 году он составил проект здания Суворовского музея, работал над фасадом пассажирского здания Санкт-Петербургской станции Витебской железной дороги (оба проекта совместно с Г.Д. Гриммом), проектировал здание реального училища для города Уржума. В 1902 – 1903 годах в стиле неоготики в селе Борки в Орловской губернии по заказу великого князя Андрея Владимировича, двоюродного брата императора, фон Гоген строит гигантский дворцовый ансамбль.
В начале ХХ века фон Гоген активно занимался частным строительством. Им были построены особняк княгини Н.К. Вадбольской, особняк К.А. Варгунина. Самая известная постройка архитектора - особняк балерины М.Ф. Кшесинской в стиле модерн (1905 год). Сам Александр Иванович первое время жил в им же построенном доходном доме И.А. Жевержева (ул. Рубинштейна, 18). Также зодчим построен доходный дом Козляниновых (ул. Писарева, 10). По проекту фон Гогена в 1902 году построен дом военного собрания в Порт-Артуре, в 1904 году создан проект церкви на братской могиле в Симферополе, в 1908 году закончена архитектурная работа по памятнику миноносцу «Стерегущий» на Кронверкском проспекте. В 1904 году в конкурсе на постройку инфекционной больницы в Самаре, который объявил самарский купец Л.С. Аржанов, из 30 участников первую премию взял фон Гоген с проектом «Красное кольцо». Однако русско-японская война и первая революция надолго отодвинули от воплощения этот проект. Он был реализован с некоторыми изменениями самарским архитектором П.В. Шаманским только через десять лет (ныне поликлиника № 13, 2-е поликлиническое отделение на Никитинской, 2).

В 1909 году мастер подготовил два проекта для зданий Крестьянского банка в Самаре и в Пензе. Пензенский проект был позже использован и в Чернигове. Совместно с Н.В. Васильевым и С.С. Кричинским в 1909 – 1913 годах проектировал здание Санкт-Петербургской соборной мечети.

Фон Гоген занимался самой разной творческой работой от росписи чайных сервизов, блюдцев и солонок, создания плашек, заставок, шрифтов и заглавных букв для журнала «Зодчий» до реставрации кремлевских стен и храмов.



Фигурная плашка под текст из журнала «Зодчий». Автор  А.И. фон Гоген.
Заметьте, снизу, по центру и чуть справа можно увидеть значок (монограмму) фон Гогена. Буква «А»вписанная в «Г» - Александр фон Гоген



Тот самый значок –монограмма

Последняя работа зодчего – проект здания ресторана «Данон» (1913 год) в неоклассическом стиле в Санкт-Петербурге на Мойке, 24.

А.И. фон Гоген по всеобщему признанию был выдающимся педагогом. Уже в 1892 году как талантливый акварелист, он стал штатным преподавателем акварельного класса в знаменитом Санкт-Петербургском центральном училище технического рисования барона Штиглица (до 1897 года). С ноября 1897 года руководил курсом архитектурного проектирования в Николаевской инженерной академии (до 1908 года). В институте гражданских инженеров деятельность фон Гогена началась в 1898 году в качестве преподавателя акварельного рисунка, с 1903 года - руководителя исполнения дипломных работ, с 1905 года –члена Совета института.



Обладая огромным опытом в проектировании, А.И. фон Гоген не жалел ни времени, ни труда для занятий со студентами.
В последние месяцы жизни, сильно страдая физически, он, тем не менее, даже по праздникам и в неурочные дни приезжал в институт и, как непревзойденный акварелист, помогал своим ученикам, отделывая им акварелью для образца, части проектов. Он живо интересовался жизнью студенчества. Одно время на его квартире даже было устроено бюро справок по предложению студентам заработка. И студенты со своей стороны ценили такое к ним отношение, что и показали, придя огромной толпой проводить учителя к месту последнего упокоения. Страдая хроническим заболеванием почек, Александр Иванович не смог больше терпеть невыносимые боли, и вечером 6 марта 1914 года застрелился в своей квартире на Невском проспекте, 136. Похоронили фон Гогена на Смоленском православном кладбище, недалеко от ворот. Могила не сохранилась.

Заразная больница (бесплатная детская эпидемическая имени Л.С. Аржанова)
при Ольгинской общине сестер милосердия РОКК в Самаре

Известные краеведы, научные сотрудники государственного архива (к сожалению, ныне покойные) В.С. Блок и А.А. Буданова писали, что мысль о строительстве заразной больницы в Самаре возникла у купца, потомственного почетного гражданина Самары Лаврентия Семеновича Аржанова еще в 1903 году. Стоит оговориться, что с фамилией Аржановых были связаны самые пренеприятные истории. Чего стоят только подложные документы по долгу П.С. Субботина, предъявленные в суде, в результате чего последний лишился мельницы в пользу Аржановых (по сути, случилось то, что сегодня называется рейдерским захватом). Подобным образом потерял мельницу и купец Зворыкин. Купцы Аржановы чуть-ли не профессионально занимались выдачей кредитов под залог недвижимости по заниженной цене, пользуясь зачастую самыми грязными методами и приемами.

Изменить скандальный имидж к концу жизни взялся сын Семена Илларионовича Аржанова – Лаврентий. Его дела по благотворительности в Самаре стали широко известны, за что он и получил звание потомственного почетного гражданина города. В начале XX века Л.С. Аржанов являлся старостой (хозяйственным попечителем) Казанско-Богородицкой единоверческой церкви на месте будущей диетической столовой у дома культуры «Рассвет», установил на ней 2 огромных колокола. Он был почетным членом Самарского губернского попечительского общества детских приютов, членом губернского комитета по призрению детей воинов, членом правления Самарского попечительского общества «Дом трудолюбия», членом попечительского совета Николаевского сиротского дома, членом Совета Самарской общины сестер милосердия имени великой княжны Ольги Николаевны Российского Общества Красного креста (вместе с братом являлся основным жертвователем средств на постройку здания больницы общины РОКК на углу нынешних улиц Буянова и Л. Толстого), пожизненным почетным членом Самарского детского приюта для бездомных детей имени великой княжны Анастасии Николаевны. В 1901 году выстроил собственную богадельню (Аржановская богадельня), во время Первой мировой войны при богадельне открыл еще и лазарет. Финансировал открытие женской прогимназии. В 1911 году Аржанов подарил Самаре чудесный собственный сад почти за городом (ныне территория на Волге между улицами Соколова и Осипенко). В 1912 году открылся городской общественный сад (парк) – Аржановский. В саду организовали школу, начал работу детский сад Самарского общества народных университетов, разместилось Самарское общество разумных развлечений.

В январе 1904 года Л.С. Аржанов обратился в Императорское Санкт-Петербургское общество архитекторов с объявлением конкурса на лучший проект здания для заразной больницы при Ольгинской общине сестер милосердия в Самаре в 82 квартале. Уже в феврале того же года в журнале «Зодчий» были опубликованы требования к проекту.



Из журнала «Зодчий», 1904 г.

В них значилось, что строение должно быть двухэтажным, и состоять из семи изолированных друг от друга помещений с отдельными входами - соответственно для больных скарлатиной (8 кроватей – 2 комнаты по 2 кровати и 4 по одной), дифтеритом (6 кроватей на 4 комнаты), оспой (2 кровати на 2 комнаты), тифом (4 кровати на 2 комнаты), рожью (2 кровати на 2 комнаты), корью (2 кровати на 2 комнаты) и для сомнительных (4 кровати на 4 комнаты). Семь входов, кстати, сохранились и сейчас, но четыре из них со двора не имеют симпатичных крылечек с колоннами. В каждом отделении должны находиться: отдельная прихожая, ванная комната, клозет и комната для сестры милосердия. Вышина комнат – 6 аршин, объем воздуха не менее 6 куб. саженей на одну кровать. Каждое отделение должно было иметь отдельную прихожую, ванную комнату, клозет и комнату для сестры милосердия. Кроме того, в здании больницы должны помещаться: кабинет врача, при нем лаборатория и клозет, служебное отделение, состоящие из кухни, кладовой, помещений для слуг, столовой, спальни сестер, комнаты старшей сестры, ванной и клозета. Часть этих помещений может быть размещена в подвале. Отопление – центральное водяное; в проекте соискатели должны показать (в плане) место для котлов и помещения для электростанции.
С дворовой стороны необходимо было поместить службы в отдельном здании: прачечная, погреб, ледник, сарай для дров, помещение для трех семейных служащих и помещение для дезинфекционной камеры.
Отдельно оговаривалось, что «от прочего места, принадлежащего Общине, участок заразной больницы должен быть отделен каменной оградой не менее 5 аршин вышиной; от Москательной улицы – существующей решетчатой оградой и на расстоянии не менее 4 саженей».
При составлении проекта авторы могли не обращать внимание на стоимость постройки. Проектные чертежи должны были состоять: из генерального плана (масштаб 0, 25 дюйма = 1 сажень), детальных планов этажей (масштаб 0, 5 дюйма = 1 сажень), одного фасада (масштаб не менее 0,5 дюйма = 1 сажень) и необходимых разрезов. В особой таблице на полях чертежей должно быть показано кубическое содержание помещений.
Проекты должны быть представлены в папках (не в свернутом или согнутом виде), под девизами, с приложением девизных конвертов, содержащих фамилию и полный адрес автора.
В конкурсе дозволялось участвовать только лицам, постоянно проживающим в России.
За относительно лучшие проекты предполагалось выдать 3 премии из общей суммы в 1000 рублей, размер первой премии устанавливался в 500 рублей, а прочих – по усмотрению комиссии судей. Из выдаваемых премий удерживается в пользу Общества: с членов его – 10%, с посторонних – 20%. Премированные проекты поступали в собственность заказчика, непремированные же могли быть взяты авторами обратно не позже 4 мая 1904 года. В комиссию судей вошли: академики архитектуры Д.Д. Зайцев, Д.А. Крыжановский, З.Я. Леви, А.П. Максимов и Р.Р. Марфельд.

16 марта 1904 года под председательством известного петербургского архитектора Иеронима Севастьяновича Китнера, в присутствии 39 действительных членов, 2 членов-сотрудников, 4 членов-соревнователей, 3 корреспондентов, 3 студентов и 7 гостей (всего 58 лиц) состоялось 20 очередное общее собрание Императорского Санкт-Петербургского общества архитекторов. После открытия заседания А.П. Максимовым был зачитан отзыв комиссии судей по конкурсу проектов заразной больницы в Самаре. На конкурс было представлено 30 проектов. Первую премию взял проект под девизом «Красное кольцо» Александра фон Гогена, вторую премию – проект под девизом «Три концентрических круга» Максимилиана Китнера (сын И.Е. Китнера), третью премию присудили проекту под девизом «Буква «А» в круге» Бориса Огородникова.
Кроме того, особо рекомендованными для покупки стали (без премии) второй вариант проекта фон Гогена, признанный лучшим разрешением темы, но не удостоенный премии из-за нарушения некоторых условий задания, а также проекты под девизами «Aliquis» и «Здоровье».

Проект под девизом «Красное кольцо» А.И. фон Гогена
О проекте фон Гогена мы знаем совсем немного. В заключении комиссии указывалось: «Проект «Красное кольцо» представлен в двух вариантах: по первому из них здание проектировано в виде буквы «П», причем обширный двор внутри здания, обращен на улицу Соловьиную, что следует признать крайне удачным. Кроме того, в этом прекрасном проекте следует отметить многие достоинства, а именно: 1) план чрезвычайно прост, без закоулков и ненужных вредных выступов; 2) помещения для здоровых отделены в особую группу; 3) семь входов с крыльцами тщательно проработаны; 4) прибавлено при каждом отделении, не требуемое программой, но весьма полезное, помещение для дезинфекции приходящих и уходящих, причем это помещение расположено при передних, как проходное.
Недостатками проекта являются: 1) разрыв строения от межи в 5 аршин 12 вершков, вместо требуемых 2 саженей; 2) недостаточность помещений для прислуги; 3) тифозное отделение имеет всего 2 кровати вместо четырех. Все замеченные недостатки устранимы из проекта без сколько-нибудь решительной его переработки и с избытком исчерпываются выдающимися достоинствами. Кубическое содержание больницы 932, 70 куб. с., служб – 145, 56 куб. с..

По второму варианту, прилагаемому к проекту, предложено для больницы возвести два отдельных флигеля, не связанных между собой, а помещение сестер и служащих, как и электрическую станцию вовсе выделить из больничного здания. Такое решение задачи коренным образом нарушает пункт первый программы конкурса. Вместе с тем, преимущества очевидны: 1) 2 отдельных, совершенно изолированные друг от друга, корпуса прекрасно обветриваются, а палаты обращены на юг, чего нет ни в одном проекте; 2) помещения для сестер и электростанция выделены из здания, что тоже не предусмотрено программой, но на практике правильно и заслуживает полного одобрения, и только по формальным причинам второму варианту не присуждена премия. Рекомендован к покупке.

Проект под девизом «Три концентрических круга» М.И. Китнера
К достоинствам этого проекта нужно отнести: простоту приема, светлые коридоры, разобщенность входов, отделение жилых помещений от больничных и расположение отделения для сомнительных непосредственно при кабинете врача. К недостаткам же следует причислить неудачное размещение электростанции, недостаточность помещения для сестер и прислуги, а также отсутствие служебного корпуса.

Проект под девизом «Буква «А» в круге» Б.Е. Огородникова
Прием плана ясен и обдуман. Удачна идея поместить ванные и клозеты всех отделений в отдельном павильоне, соединяющимся с главным коридорами.

Проект под девизом «Здоровье»
Общее расположение флигелей проекта просто, хотя большая часть палат обращена на восток, а двор со всех сторон окружен флигелями. Но двор большой, широкий и хорошо обветривается. Расположение отделений просто, ясно и все требования исполнены, размеры комнат хороши, а коридоры светлы.
Фасад нельзя признать удачным. Проект может быть отнесен лишь к хорошим. Разрыв между флигелями менее 2 саженей, что не отвечает строительному уставу. Передняя в тифозном отделении плохо освещена, фонарем сверху».



Проект «Aliquis» из журнала «Зодчий», 1904 г.

Три премированных проекта были переданы Лаврентию Семеновичу Аржанову. Однако по каким-то причинам, вероятно, из-за событий первой революции и русско-японской войны проект был отложен «в долгий ящик». Вместе с тем, эпидемическая ситуация в Самаре не переставала быть угрожающей. В 1910 – 1914 годах в городе свирепствовал сыпной тиф, холера, невиданных масштабов приобрела заболеваемость туберкулезом. Резко возросла смертность детей от инфекционных заболеваний.

30 сентября 1910 годаизвестный миллионер, потомственный почетный гражданин города, директор детского приюта для бездомных детей имени Великой княжны Анастасии Николаевны самарский купец В.М. Сурошников выступил на страницах газеты «Волжское Слово» с идеей открыть в Самаре детскую инфекционную больницу. Идея сразу приобрела популярность, но В.М. Сурошникова опередил купец Аржанов, передав старый проект фон Гогена 1904 года на доработку и воплощение в жизнь непременному члену Совета Ольгинской общины, Самарскому Губернскому инженеру Платону Васильевичу Шаманскому (судя по всему, до мобилизации в ряды армии в августе 1914 года строительство вел известный самарский строитель и самобытный архитектор Г.Н. Мошков, хотя сведения, приведенные дочерью последнего достаточно туманны).



В Отчете Комитета Самарской Ольгинской общины сестер милосердия Российского Общества Красного Креста (РОКК) за 1911 год читаем: «Как особо выдающееся событие в жизни Общины, в текущем году является исполнение проекта постройки бесплатной заразной детской больницы. Проект постройки этой больницы возник по желанию Почетного члена Совета Л.С. Аржанова, изъявившего желание пожертвовать на это до пятисот тысяч рублей. После обсуждения этого проекта Советом, план постройки был одобрен. Имея твердое желание привести задуманный проект в исполнение, г. Аржанов сделал заявление о согласии принять на себя стоимость всей постройки, исчисляемой в 200 000 рублей и кроме того пожертвовать в неприкосновенный капитал 300 000 рублей в обеспечение содержания больницы. Это заявление принято Советом с благодарностью, на что, по его представлению, последовало разрешение Главного управления Российского Общества Красного Креста. Больница предполагается на 25 – 30 бесплатных кроватей с отдельными изолированными палатами по роду болезней, кабинеты врачей, помещения для сестер милосердия и прислуги. Здание больницы планируется в 2 этажа с подвальными помещениями для динамо-машины».



Отчеты комитета Самарской Ольгинской общины сестер милосердия РОКК

Многие самарские краеведыписали, что строительство детской инфекционной больницы было закончено в 1914 году, а В.С. Блок и А.А. Буданова называли конкретную дату открытия – 14 октября 1914 года. Первые сведения о больнице со списком служащих (список для выдачи продовольствия в военное время) в документах госархива относится к 5 ноября 1914 года. Казалось бы все сходится. Однако ни в одной из сохранившихся газет за 1914 год так и не удалось обнаружить информации о торжественном открытии 14 октября. Помимо всего, в газетах за январь и август 1914 года упоминается какая-то заразная больница наряду с Плешановской, Шихобаловской, Земской...



Из фондов ЦГАСО. Первое упоминание о больнице имени Аржанова в документах (список служащих) от 5 ноября 1914 года

Первое объявление в Адрес-календаре и вовсе отмечено только в 1916 году: «Бесплатная эпидемическая детская больница имени Л.С. Аржанова при Самарской Ольгинской общине. Заведущая больницы - старший врач Мария Густавовна Шульц, проживавшая в доме доктора Гринберга; врачи-ассистенты Ольга Яковлевна Ложкина и Вера Алексеевна Жернакова, проживавшие в здании Общины».

В.С. Блок и А.А. Буданова совершенно справедливо отмечали, что это было первоклассное здание детской больницы, образцово оборудованное для лечебных целей. Подобной больницы не было ни в одной губернии. Главный фасад выходит на улицу Льва Толстого и имеет симметричную 12-осевую фронтальную композицию. Центральный объем оформлен полукрулым окном, наличником с замковым камнем, двумя восьмиугольными окошками и двумя лепными барельефами ангелов, расположенными по бокам от полукруглого окна. Под барельефами ангелов мы видим барельефы венков, между которыми раньше была указана фамилия главного благотворителя больницы большими объемными буквами – «Аржановъ».Это чем-то похоже на надпись «Ивановъ» на фасаде здания винных складов Г.И. Иванова по улице Венцека.Естественно, что в советское время подобные надписи сбивались и все следы закрашивались.

В.Н. Казарин хорошо писал по этому поводу: «В послевоенные годы наша семья жила одно время на улице Льва Толстого. И я помню, что на фасаде здания больницы сквозь наслоения краски проступали большие буквы фамилии Аржанова. Ее не раз закрашивали. Но она проступала снова и снова. Сейчас ее не видно. Стерли, закрасили. И напрасно. Будь моя воля, я не только восстановил прежнее название больницы, но укрепил бы на ее стене мраморную доску с таким примерно текстом: «Здание бесплатной инфекционной больницы построено в 1914 году на средства самарского купца I гильдии, коммерции советника Лаврентия Семеновича Аржанова».

После взятия Самары Красной армией в 1918 году детская инфекционная больница имени Аржанова временно утратила свой профиль и стала рядовой городской больницей.

Детская больница как часть туберкулезного диспансера
имени З.В. Соловьева («Соловьёвка») в 1923 – 1930 годах

Благодаря содействию Американского комитета помощи русским детям, передавшего 15 000 долларов, Центральный комитет Российского Общества Красного Креста (РОКК) не допустил закрытия больницы в период военного коммунизма и вскоре переоборудовал ее в детский туберкулезный диспансер имени председателя ЦК РОКК З.П. Соловьева.

Детская больница как часть Института
охраны материнства и детства в 1930 – 1990-е годы

В 1930 году детский противотуберкулезный диспансер вошел в состав Института охраны материнства и детства. После постройки Областной клинической больницы имени Калинина и детской больницы при ней – детское и акушерские отделения Института были перенесены на Ташкентскую улицу, а в бывшем здании Аржановской больницы открыли Медсанчасть № 15.



Фото из коллекции А.Н. Жукова, 1980-е годы



Медсанчасть № 15 (ныне ГП № 13, 2-е поликлиническое отделение)

В 1994 году, по сведениям журналистов В. Осечкина и В. Владимирова, Медсанчасть № 15 Железнодорожного района возглавил главный врач Раис Назимов, который при содействии главы района В.И. Лумпова провел ремонт фасада, покраску и реконструкцию внутренних помещений за счет бюджета. Этот чудо-ремонт видно и сейчас. Глядя на здание поликлиники, становится жалко как посетителей учреждения, так и медперсонал. А больше всего, не сочтите циниками, жалко здание Аржановской больницы. Судя по всему, ремонт делался без проекта, на скорую руку.







































Принимая во внимание большой опыт реставрационных работ компании «Волга», будем надеяться, что реставрация пройдет на самом высоком профессиональном уровне и здание будет спасено.

ПОДРОБНОо здании Крестьянского и Дворянского земельных банков в Самаре по проекту фон Гогена здесь:
http://kraeham.livejournal.com/87234.html
__________

Источники

ЦГАСО. Ф. Р-15. Оп. 1. Д. 115. Л. 67.
ЦГАСО. Ф. Р-1251. Оп. 1. Д. 1.
ЦГАСО. Ф. Р-1251. Оп. 1. Д. 2.

1. Адрес-календарь и Памятная книжка Самарской губернии. Самара, 1916. С. 81.
2. Борьба с эпидемиями. //Городской вестник, 1914, 15 января. С. 3.
3. В Императорском Санкт-Петербургском Обществе архитекторов. //Зодчий, СПб, 1904, № 12. С. 144.
4. Волжское Слово, 1910, 30 сентября. С. 3.
5. Заключение комиссии по конкурсу больницы для заразных больных при Ольгинской общине сестер милосердия в г. Самаре. //Зодчий, СПб, 1904, № 18. С. 221 - 223.
6. Заключение комиссии по конкурсу больницы для заразных больных при Ольгинской общине сестер милосердия в г. Самаре. //Зодчий, СПб, 1904, № 19. С. 230 - 231.
7. К вопросу обеспечения населения больничной помощью. //Городской вестник, 1914, 21 июня. С. 3.
8. К борьбе с тифозной эпидемией. //Городской вестник, 1914, 29 марта. С. 3.
9. Отчет комитета Самарской Ольгинской общины сестер милосердия за 1911 год. Самара: типография П.Г. Петрова, 1912.
10. Условия конкурса на составление проекта больницы для заразных больных Ольгинской общины в г. Самаре. //Зодчий, СПб, 1904, № 2. С. 19-20.
11. Эвальд В. А.И. фон Гоген. Некролог. //Зодчий, СПб., 1914, № 12. С. 143 - 144.
____________

- Блок В.С., Буданова А.А. Ансамбль зданий больницы Российского общества Красного Креста. / Неизвестная Самара, городская научная конференция 20 - 21 декабря 2002 года. Самара, 2003.
- Казарин В.Н. Возрожденные имена. Самара: Самарское отделение лит. фонда, 2004.
- Мошкова М.Г. Дорогу осилит идущий. Семейная хроника. Самара: СВИР, 2001.
- Осечкин В., Владимиров В. Под самый высокий процент. [О реконструкции "Аржановской больницы" в Самаре] //Самарские известия, 24 августа, 1994. С. 2.

Отличный пост о клеймах на кирпичах у berlogaistory - http://berlogaistory.livejournal.com/1951.html



Клеймо завода Рябова

Текст на эту же тему - http://kraeham.livejournal.com/41700.html

К 1915 году в Самаре было более двух десятков высококлассных гостиниц, бесчисленное количество контор, предлагавших недорогие номера, и доходных домов с меблированными комнатами. Чуть-ли ни в каждом квартале по 2 - 3 гостиницы. Несмотря на большой наплыв гостей в город - в деловой центр Поволжья, в зерновую столицу, предложения самарских гостиниц всегда превышали спрос. Шла настоящая война за клиентов. Недаром, во многих рекламных объявлениях мы можем найти такие фразы: «Просим извозчикам не верить, что свободных мест нет» или «На вымыслы извозчиков прошу не обращать внимания». Часто хозяева тех или иных гостиниц платили процент извозчикам за каждого нового постояльца.

Как-то непривычно сейчас, что только почти на трехстах метрах одной улочки Троицкой (Галактионовской) 100 лет назад было шесть гостиниц. В этой связи печально вспоминается фраза кого-то из наших областных руководителей на встрече с инспекторами FIFA, что «дескать, да, гостиниц у нас не хватает, и мы будем работать над их строительством, а в крайнем случае будем подгонять теплоходы и расселять гостей Чемпионата по футболу в каютах».

А вот и шесть гостиниц на Троицкой:

1. Угол улиц Галактионовской, 46/Некрасовской, 63. Дом с «Гостиницей для проезжающих» В.Н. Жоголева. Памятник культурного наследия регионального значения (Р.ОИ от 06.05.87 г. № 165). По Троицкой было много домов, принадлежавших семье Жоголевых. В том числе известный всем особняк Н. Жоголева по проекту архитектора и строителя Г.Н. Мошкова на улице Галактионовской, 57.

















Из Самарских епархиальных ведомостей, 1915.
____________________________________________________________________________________________________

2. Угол улиц Галактионовской, 74/Льва Толстого, 66. «Новая центральная гостиница» Т.Н. и П.Т. Ушаковых:















Из газеты Голос Самары, 1915.
___________________________________________________________________________________________________

3. Угол улицы Молодогвардейской, 59/Переулок Высоцкого, 2. После постройки в конце XIX века дом купчихи Матрены Каргиной по проекту архитектора А.А. Щербачева. Позже дом купца первой гильдии Матвея Абрамовича Чаковского с номерами – «Волжско-Сибирские номера». Памятник культурного наследия регионального значения (Р.ОИ от 19.11.66 г. № 617). Раньше чаще всего писали адрес как Троицкая площадь...







Из Адрес-календаря и Памятной книжки Самарской губернии, 1915.



Тоже дом Чаковского, Галактионовская, 39
___________________________________________________________________________________________________

4. Улица Галактионовская, 41. Дом Кудряшовых. Архитектор Г.Н. Мошков. На первом этаже - магазин железных и скобяных товаров братьев Кудряшовых, на втором гостиница «Россия», на третьем личные апартаменты семьи Кудряшовых:


________________________________________

5. Угол улиц Галактионовской, 49/Некрасовской, 68. Дом В.М. Сурошникова с гостиницей Перова. Недавно реконструирован:





Типовой козырек сохранился. Такой же был в городской усадьбе Сурошниковых на Вознесенской (Степана Разина)



Коммерческая Самара и её уезды. Справочник-указатель торгово-промышленных и фабрично-заводских предприятий. Самара, 1911.
____________________________________________________________________________________________________

6. Дом с гостиницей К.М. Мецлер (брата хозяина самарской кондитерской фабрики А.М. Мецлер). Угол Галактионовской и Ленинградской. Особняк не сохранился:



Из Адрес-календаря и Памятной книжки Самарской губернии, 1915.
____________________________________________________________________________________________________

21 марта 1881 года в городскую Управу подал прошение С.Б. Сивинцев на постройку каменной лавки, холодных нежилых служб, жилого помещения и исправление фасада существующей каменной лавки по улице Панской. В последующие годы на этом месте числятся каменные лавки и службы. «Оценочная ведомость за 1902 год» дает более подробное их описание: «на усадьбе Сивинцева (угол Панской и Соборной, 57/80) располагались следующие постройки - на углу одноэтажный каменный крытом железом корпус лавок (по Соборной - 3 сажени, по Панской - 11 саженей); в нем два магазина (3х7 саженей, 3х4 саженей), которые по договору 1902 - 1905 годов сданы в аренду за 2 200 рублей и 1 200 рублей в год. Во дворе, смежно с лавками, пристроен одноэтажный каменный с подвалом флигель (3х3 сажени); в нем одна квартира, которая вместе с каменным каретником сдана в аренду за 200 рублей в год».

Далее такое свидетельство: «На дворовом месте Т.В. Сивинцевой (по первому мужу Работновой) по улице Соборной одноэтажный каменный, крытый железом магазин (11х4 сажени); во дворе каменное складское помещение (11х4 сажени), а также каменная погребица и дровяник. Все помещения сдаются в аренду за 2 060 рублей в год».

И.В. Крамарева пишет: «Известно, что в 1890-е годы в доме С.Б. Сивинцева находились мануфактурная лавка самарской купчихи 2 гильдии Евдокии Ивановны Ивановой, магазин готовой обуви самарского мещанина и временного купца 2 гильдии Григория Арефьевича Ромашева, а также лавка по продаже ламп и керосина самого С.Б. Сивинцева, но в 1896 году его торговля была закрыта. С этого времени в Памятных книжках Самарской губернии он числится мещанином.С 1898 года в доме располагался обувной магазин купца Долгашева, с 1908 по 1916 годы мануфактурный магазин братьев Пиннекер. В 1900 году кондитерский магазин самарского заводчика А.И. Гребежова.



С.Б. Сивинцев

С.Б. Сивинцев - гласный самарской городской думы (в 1884 - 1915 годах), председатель сиротского суда (в 1891 - 1899 годах), член городской Управы (в 1900 - 1907 годах), агент и член общества взаимного кредита (в 1908 - 1915 годах).

И наконец. 27 февраля 1907 годаСивинцев получил разрешение на постройку двухэтажного с подвалом дома (тот самый дом, который мы сейчас и видим на углу Молодогвардейской и Ленинградской). После 1915 года владение дворовым местом перешло к его жене Т.В. Сивинцевой.



Дом Сивинцевых, 1908 года постройки

В 1926 году дом муниципализирован. Согласно адресно-справочной книге «Вся Самара на 1925 год» в этом здании располагался обувной магазин Губторга.



Таким образом, заключает Крамарева, находящийся здесь современный «Дом обуви» имеет для этого историческое основание.

См. подробнее: Крамарева И. Дом обуви (история застройки угла улиц Ленинградской и Молодогвардейской). / Неизвестная Самара, гор. научн. конференция., 20 - 21 декабря 2002 года. Самара, 2003.





Знак «Крепим оборону СССР» в Куйбышеве - Самаре



28 января 1937 года были введены нормы на коллективный знак «Готов к ПВХО» (Готов к противовоздушной и противохимической обороне) с подписью «Крепим оборону СССР» для первичных организаций ОСОАВИАХИМа в жилых домах. Коллективный знак являлся настенным и вывешивался на фасаде здания. Для его получения необходимо было, чтобы все жильцы дома, в том числе и дети с 12-летнего возраста, сдали нормы «Готов к ПВХО» I ступени. Сверх того, на каждые сто жильцов должно было быть еще и не менее чем по одному значкисту «Готов к ПВХО» II ступени и по одному инструктору по герметизации жилищ от отравляющих веществ. Все взрослые жильцы и дети должны были иметь противогазы и уметь пользоваться ими. В Положение о знаке вводилось также требование о создании при доме группы самозащиты. Подобные знаки были установлены на фасадах в разных городах СССР, в частности в Москве, Ленинграде, Перми, Куйбышеве и многих других.

Этот знак мы и видим на фасаде бывшего дома Сивинцевых.

См. о петербургских знаках: http://tat-dt.livejournal.com/215034.html

Недавно удалось наконец-то просмотреть документы Центрального государственного архива Самарской области (ЦГАСО), касающиеся архитектора, инженера П.В. Шаманского, а также примерно установить некоторые новые факты из жизни и вероятное место смерти зодчего, найти данные о жене Шаманского и ее пребывании в эмиграции в Китае.
В ЦГАСО хранятся формулярный список о службе самарского губернского инженера, гражданского инженера, статского советника Платона Васильевича Шаманского, составленный в 1908 году и далее дополнявшийся, а также документы о залоге собственного дома в Самарский Общественный банк, дающие нам более или менее подробные сведения оо особняке, занятиях и доходах инженера.



О П.В. Шаманском. Уточнения

Платон Васильевич Шаманский родился в 1866 году в семье псаломщика. В 1887 году окончил Александровское реальное училище в городе Николаеве.
В 1892 году окончил курс в институте гражданских инженеров имени императора Николая I со званием гражданского инженера и с правом на чин X класса. Приказом по Министерству Внутренних Дел от 3 сентября 1892 года за № 17 определен на службу и 13 октября командирован в распоряжение Главного Общества Российских железных дорог. 4 июля 1893 года утвержден в чине коллежского секретаря. 1 января 1894 года назначен техником при Управлении службы Николаевской железной дороги.

С 1 ноября 1894 года начальник участка Николаевской железной дороги. С 29 апреля 1898 года инженер на Самаро-Златоустовской железной дороге (начальник участка в с. Батраки, ныне Октябрьск). 4 июня 1899 года утвержден в чине коллежского асессора. 24 июля 1903 годаПлатон Васильевич Шаманский стал Самарским губернским архитектором в чине надворного советника. 23 декабря 1905 годаШаманский назначен губернским инженером и как агент представлял Второе Всероссийское страховое общество. В 1906 году за отличия по службе награжден орденом св. Анны I степени, а 16 декабря 1906 года утвержден в чине коллежского советника за выслугу лет.

По резолюции Его Преосвященства Константина, Епископа Самарского и Ставропольскогоот 26 августа 1906 годазанял должность епархиального архитектора. 19 октября 1910 года П.В. Шаманский стал статским советником, а 6 декабря был пожалован орденом святого Станислава II степени. Возведен в звание личного почетного гражданина города. За все время службы был в отпуске 1 месяц в 1896 и 1902 годах, 2 месяца в 1903, 1908, 1910, 1915 годах. Как губернский архитектор получал содержание 686 рублей и 686 рублей столовых (1372 рубля) в год; как губернский инженер - 1100 рублей и 1100 рублей столовых (2200 рублей) в год.



Рекламное объявление, 1911 год



Рекламное объявление, 1914 год

В период с 1899 по 1903 год, занимая должность инженера на железной дороге, снимал небольшую квартиру на Самарской улице, в 1904 году арендовал квартиру в доме Волкова на Дворянской улице, в период с 1912 по 1915 год снимал уже шикарную квартиру в доме Субботина на Предтеченской (Некрасовской) улице. В 1915 годувыстроил собственный дом на углу Панской (Ленинградской) и Вознесенской (Степана Разина, 108) улиц в 42 квартале 1 части Самары.

Своим успехам в карьере Шаманский обязансобственной одаренности, образованию и энергии. Губернское начальство неоднократно представляло его к назначению орденами за усердную и непорочную службу. Однако как в жизни любого творческого человека и архитектора в частности, все складывалось непросто. Первые крупные постройки - комплекс некоторых сооружений Соколовской мельницы на Хлебной площади (проекты 1905 и 1908 годов) и театр-цирк «Олимп» (проект 1906 - 1907 годов, угол улиц Саратовской и Москательной, ныне ул. Фрунзе, 141, здание не сохранилось) - не принесли ошеломительного успеха. Мельничные постройки оказались незаконными, так как были возведены на земле самовольно занятой Соколовыми, а в «Олимпе» усмотрели ненадежность конструкций перекрытий и, хотя эксперты не нашли ошибок в проекте, репутации архитектора был нанесен удар. В 1907 году театр-цирк «Олимп» братьев Калининых все-таки был открыт. В 1970-х годах встал вопрос о реконструкции здания П.В. Шаманского. С расчетами в самарской печати активно выступал зам. председателя ВООПиК О.С. Струков, но его никто не послушал, и здание театра-цирка все-таки снесли. Современное здание самарской филармонии по проекту Ю.В. Храмова, напоминавшее старый театр-цирк, построено в 1988 году на старом месте, но чуть в глубине квартала. Подробнее см. здесь .
После возведения театра-цирка «Олимп» Шаманский отказался и от новаторских конструкций, и от экстравагантных форм декоративного модерна. Работал с эклектичными мотивами, склонялся к неоклассике. Известной его работой считается перестройка старого дома Макке в 1906 - 1909 годах, принадлежавшего в начале XX века купцам Субботиным. Перестройка проведена для размещения реального училища имени Александра I Благословенного (по некоторым данным с участием М. Квятковского). В СЕВ в № 8 за 1910 год указывалось: «Все здание реального училища вместе с храмом было отделано на средства самарского купца А.А. Субботина. Здание это чудное в архитектурном отношении и замечательное по внутренней отделке - строилось епархиальным архитектором П.В. Шаманским, проявившим здесь всю силу своего художественного таланта... Поражает посетителей и вид училищного храма. Купол завершается стеклянным крестом, внутри которого устроено множество электрических лампочек, которые вечером дают великолепную картину... Иконостас в храме мраморный, а царские двери - бронзовые весьма тонкой изящной работы». Подробнее см. здесь .
После революции здание занимала школа № 1 имени Л. Толстого, далее Суворовское училище, военно-медицинский факультет Куйбышевского медицинского института, позже один из корпусов Самарского военно-медицинского института (ныне А. Толстого, 31 - 33).
По проекту П.В. Шаманского 1911 - 1912 годов была возведена новая резиденция самарского губернатора (так называемый «Белый дом») в стиле модернизированного итальянского ренессанса на Театральной площади, на углу Саратовской (Фрунзе, 167) и Почтовой (Шостаковича) улиц. Строительство было закончено в 1915 году. Здесь работали самарские губернаторы С. Евреинов, А. Станкевич, князь Л. Голицын. В разное время здание занимали Комитет народной власти (после февраля 1917 года), Губернский революционный комитет со штабом Красной гвардии, Губисполком, Облисполком, Куйбышевский государственный институт культуры, Самарская государственная академия культуры и искусств. Здание было надстроено тремя этажами и несколько раз перестраивалось (1920, 1932, 1965 годы), создан бункер Сталина. Подробнее см.: здесь .



1. Театр-цирк «Олимп» бр. Калининых, 1907 год;
2. Самарское реальное училище имени Александра I Благословенного, 1909 год;
3. Резиденция самарского губернатора («Белый дом»), 1915 год

В 1913 - 1914 годах Шаманскийучаствовал в строительстве дома епархиального начальства (ныне Некрасовская, 57) и Аржановской инфекционной больницы (ныне Никитинская, 2). О последнем здании подробнее см. здесь . В это время архитектор все больше тяготеет к наследию русского классицизма, что проявляется в решениях его собственного дома (ныне Степана Разина, 108, 1915 год) или, например, в решениях гимназии в Мелекессе (ныне Димитровград, 1916 год, здание не сохранилось).

Как епархиальный архитекторпроектировал здание братских корпусов в Самарском Николаевском мужском монастыре (1914 год, перестроены), возводил храм при Гусарских казармах (ныне пр. Масленникова, не сохранился), колокольню храма Александра Невского в Мелекессе (1907 год, не сохранилась), построил десятки храмов в селах губернии, среди которых церкви в с. Кирсановке Николаевского уезда, с. Новоселки Бузулукского уезда, с. Поникле Бугурусланского уезда.
Начиная с 1912 года, Шаманский занимался предпроектными работами по созданию документации для Самарского политехникума. Был председателем временной технической комиссии, в задачу которой входило «определение кубатуры зданий политехникума, их стоимости, а также всех вспомогательных сооружений и устройств». Технические и финансовые расчеты комиссии были предоставлены ректору профессору П.И. Митрофанову, а затем легли в основу проектного задания, выданного архитекторуА.В. Щусеву (эскизный проект 1916 года, здание не построили).
В 1910-х годах самарские архитекторы играют активную роль в городской общественной жизни. А.А. Волошинов был членом семейно-педагогического кружка А.Ф. фон Вакано, а позже Самарского общества народных университетов, З.В. Клейнерман всецело отдавался работе на благо самарской еврейской общины, а П.В. Шаманский являлся непременным членом Совета Самарской Ольгинской общины сестер милосердия и действительным членом губернского попечительства о детских приютах. Будучи членом Совета Алексеевского детского приюта, Шаманский строил для него новое здание.
Платон Васильевич не принял революцию и после взятия Самары Красной армией в 1918 году покинул город вместе с женой. Некоторое время находился в Омске. Вероятно, именно там и скончался.



Из формулярного списка о службе П.В. Шаманского. Из фондов ЦГАСО

О судьбе жены П.В. Шаманского. Находки

Далее все достойно детективного романа. Пару - тройку лет назад, плотно занимаясь историей семьи самарских купцов Сурошниковых, и купцом и миллионером В.М. Сурошниковым в частности, нам было известно, что одним из предполагаемых мест его смерти является Шанхай. В то время было пять ничем не подтвержденных гипотез последних дней жизни этого нашего земляка. Именно тогда мы начали приобретать, а чаще всего заказывать через интернет-магазины книги о русской эмиграции в Шанхае. В результате удалось лишь найти то, что В.М. и М.А. Сурошниковы при регистрации в Бюро по русским делам в Шанхае указали адрес своего нового дома в Шанхае на Баошань-роуд. И только гораздо позже мы нашли могилу Сурошникова в Хорватии на кладбище православного монастыря Пакра.

Штудируя литературу по русской эмиграции в Китае, удалось также обнаружить информацию о другом нашем известном самарском деятеле - о дворянине, члене Самарской городской думы, активном участнике известной группы 21 гласного, выступавшей за снятие М.Д. Челышева с поста городского головы, А.Я. Слободчикове.



Дворянин, член Самарской городской думы А.Я. Слободчиков

В книге китайского историка Ван Чжичэна «История русской эмиграции в Шанхае» указывалось, что работать в шанхайских судах среди многих других русских эмигрантов-юристов разрешалось и адвокату, члену Русского юридического общества самарцу Александру Яковлевичу Слободчикову. Через несколько месяцев на какой-то интернет-барахолке удалось купить по сходной цене очень хорошую, яркую книгу воспоминаний сына самарского дворянина А.Я. Слободчикова - Владимира Александровича Слободчикова «О судьбе изгнанников печальной. Харбин. Шанхай».

В.А. Слободчиков должен быть хорошо известен тем, кто изучал французский язык в советской школе (после возвращения в СССР им написана масса учебников по французскому языку и для него этот язык был вторым родным, так как он, по сути, вырос в так называемой Французской концессии Шанхая). Однако всё это так и не привело к решению нашего вопроса относительно места смерти В.М. Сурошникова, но позволило обратиться к уважаемому коллекционеру и библиофилу из Хабаровска А.В. Степанову со справкой об оригинале объемной книги-альбома В.Д. Жиганова «Русские в Шанхае», изданной в Китае в 1936 году. Но это тоже не дало нужного результата по Сурошникову.Единственное, что сообщил господин Степанов, есть снимки дома в Шанхае середины - конца 1920-х годов с вывеской «Адвокатская контора Александра Слободчикова и Ирины Зимаро». Кто такая Ирина Зимаро нас тогда совсем не заинтересовало и давняя переписка со Степановым была забыта. В 2013 году на нас вышла российский архитектор из Хорватии Ольга Мельник с информацией и фотоснимками надгробного памятника В.М. Сурошникову с датой его смерти в мае 1923 года в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (КСХС). В итоге получалось, что самарский купец Сурошников совсем не долго прожил в Шанхае, и что в целом было не удивительно. Шанхай в 1920-х годах для русских эмигрантов, согласно утверждениям исследователей, был просто не выносим, и для многих стал лишь временным местом жительства или перевалочным пунктом. Читая книги китайских историков, или, не дай бог, роман Э. Бояркиной «Белый Шанхай», волосы встают дыбом о злоключениях наших земляков в этом адском тогда городе.

И вот, наконец,недавно, в октябре месяце 2015 года мы просмотрели дела в самарском госархиве относительно архитектора Шаманского. В двух архивных делах опять натолкнулись на новые факты по В.М. Сурошникову и...Ирине Зимаро!

В формулярном списке о службесамарского губернского инженера Платона Васильевича Шаманского в ЦГАСО значится: «П.В. Шаманский женился на дочери инженера, титулярного советника из Калужской губернии Каролине-Анне Зимаро римско-католического вероисповедания в 1900 году, родившейся 12 октября 1879 года. Детей на 1908 год нет. В январе 1907 года жена Шаманского приняла православное вероисповедание с именем Ирины Антоновны», что естественно и, наверное, разумно при учете того, что муж за несколько месяцев до этого стал епархиальным архитектором.
Вот и оказалось теперь понятно, кто же такая была Ирина Зимаро - совладелец адвокатской конторы в Шанхае самарского дворянина А.Я. Слободчикова в середине 1920-х годов и жена Шаманского. Однозначно, что губернский инженер Шаманский и гласный городской думы Слободчиков, член строительной комиссии, хорошо знали друг друга в Самаре, а может быть даже дружили семьями. И жили-то в двух шагах до 1915 года.

По книгам шанхайских краеведов, переизданных в России в 2008 году, удалось установить, что Зимаро Ирина Антоновна, как вдова статского советника, зарегистрировалась в Шанхае в Бюро по русским делам в 1923 году с указанием адреса нового места жительства на авеню дю Руа Альбер. Более данных о жене Шаманского не обнаружено.
Можно лишь предположить, что Ирина Антоновна, будучи младше покойного мужа и хорошо устроившись в Шанхае в отличие от многих наших изгнанников и став совладелицей адвокатской конторы, жила долго и относительно счастливо.

Уточнения по личному особняку Шаманского на Вознесенской (Степана Разина, 108)



Личный дом П.В. Шаманского на Вознесенской (Степана Разина), 1915 год. Фото - ноябрь 2015 года

Трёхэтажный дом на улице Степана Разина, 108 отличается изяществом, строгим вкусом, гармонией пропорций, тщательностью прорисовки деталей, тонкой имитацией элементов классицизма... Данные В.Г. Каркарьяна о том, что этот дом был построен в 1910 году для мещанина Савелия Николаевича Чемодурова мы не будем комментировать. Таких сведений нами не найдено.
По документам ЦГАСО (часть из них приводятся ниже), в 1915 году Платон Васильевич Шаманский в 42 квартале по улице Вознесенской (Степана Разина) на углу с Панской (Ленинградской) окончил постройку для себя и своей жены Ирины Антоновны Шаманской (урожденной Зимаро) большого особняка в три этажа. После возведения особняка Шаманский, желая вернуть вложенные в строительство деньги, закладывает дом в Самарский Общественный банк за 35 000 рублей. Поручителем и первым залогодержателем выступил крупный домовладелец, потомственный почетный гражданин, коммерции советник Василий Михайлович Сурошников.



Заявление залогодержателя В.М. Сурошникова по залогу дома П.В. Шаманского в Самарском Общественном банке, 1915 год. Из фондов ЦГАСО

Согласно данным оценщика банка господина Маштаковадворовое место на углу Вознесенской и Панской с двумя домами и флигелем при учете проживания в доме самого хозяина с семьей и при условии сдачи остальных площадей в аренду может приносить ежегодно более 7 200 рублей. Подводя итоги, Маштаков рекомендует Самарскому Общественному банку выдать П.В. Шаманскому ссуду в 35 000 рублей сроком на 12 лет.
Сохранились документы по описанию и оценке этого дома и дворового места:

«Опись и оценка. Произведенная 10 августа 1915 года, нижеподписавшимися лицами, имению, принадлежащему статскому советнику гражданскому инженеру Платону Васильевичу Шаманскому. Дворовое место, состоящее в г. Самаре 1 части 42 квартала на углу Панской и Вознесенской улиц мерой по панской ул. 30 саженей, по Вознесенской ул. 12 саженей, и в задах 12 саженей, а всего триста шестьдесят квадратных саженей. На дворовом месте находятся: только что отстроенный в этом году 3-этажный с цокольным этажом каменный доходный дом крытый железом и облицованный мраморной крошкоймерой 13, 10 х 7, 25 саженей. Расположен на углу; каменный 2-этажный дом выходящий фасадом на Панскую ул. мерой 7,33 х 5 саженей, крытый железом; каменный 2-этажный флигель во дворе мерой 7,25 х 3,30 саженей с каменным одноэтажным пристроем мерой 3,20 х 2,50 саженей крытые железом; надворные деревянные службы-погребицы с ледниками мерой 6,30 х 3,30 саженей крытые железом; деревянные каретник и конюшни крытые железом мерой 3,30 х 3 саженей и 3,33 х 1,65 саженей».



Банковская опись и оценка, 1915 год. Из фондов ЦГАСО



В 1915 - 1918 годахП.В. Шаманский живет на Вознесенской, работает в мастерской, большинство помещений сдает в аренду. Из средств, поступающих от аренды, выплачивает долг по ссуде. Известно, что в начале 1918 года в 89 квартале на улице Садовой Шаманский на имя жены покупает еще одно дворовое место с особняком А.С. Кузьмина (ныне Садовая, 143 - одиноко стоящий красный каменный дом с детсадом у мемориала В.И. Ленина).

В период с 1941 по 1943 годы в бывшем доме Шаманского располагалось посольство Китая.
С осени 1941 года и до лета 1943 года Куйбышев становится действующим центром решения многих, важнейших для страны задач. Подтверждением этого статуса нашего города является переезд сюда дипломатического корпуса. 15 октября 1941 Сталин подписал Постановление Государственного Комитета Обороны, в соответствии с которым стал реализовывать стратегически важный план по созданию рабочего управления страной. Это было сделано в условиях, когда возникла угроза бомбардировки Москвы, прорыва Можайской линии обороны. В составе правительства в Куйбышев переехал и Наркомат иностранных дел. В дипломатический корпус вошли посольства и миссии: США, Великобритании, Афганистана, Китая, Бельгии, Швеции, Чехословакии, Турции, Греции, Ирана, Норвегии, Польши, Югославии, Японии и др. Интересы Германии в СССР представляло Болгарское посольство... 1 января 1942 года состоялось подписание Вашингтонской декларации. Текст декларации был предоставлен госдепартаментом США, он был предметом пристального изучения и советских дипломатов, которые приняли активное участие в его подготовке. Первыми поставили свои подписи представители США, Англии, СССР и Китая. В Куйбышеве китайское посольство представляли - посланник Шао Ли Цзы, посол Фу Би Чан.
По данным самарского интернет-журнала «Другой город»  Департамент культуры, туризма и молодежной политики Самары должен был изготовить и установить 24 мемориальные доски за 1,2 миллиона рублей. 12 из них должны были быть установлены еще к 5 мая 2015 года. Пока на бывшем здании посольства Китая на улице Степана Разина, 108 таблички нет.



Фото в черной рамке knv_37сделанные в марте 2015 года до ремонта фасада отсюда









Летом 2015 года был проведен варварский ремонт фасада дома.



Фото в зеленой рамке knv_37сделанные во время ремонта фасада летом 2015 года отсюда











Второй дом в два этажа по Панской (Ленинградская, 15), упоминаемый в описи дворового места П.В. Шаманского

knv_37справедливо отмечала о доме П.В. Шаманского: «Вот во что теперь превратился этот красивый прежде дом. Его просто, как и все остальные дома, красят белой краской поверх изысканной фактурной штукатурки. Ещё один красивый дом мы потеряли. Больно смотреть на такую, с позволения сказать, реставрацию. Стоп! А куда девались полуколонны на окнах второго этажа? Интересно, а депутаты могут спросить, сколько денег утекло из бюджета, чтобы так вот «отреставрировать» уникальное здание, в котором во время войны всё-таки располагалось китайское посольство. Мы платим теперь дополнительную плату на капитальный ремонт. И вот на что она идёт! Увы!».
Вообще достаточно странно как подобные ошибки при ремонте фасада могли быть допущены на охраняемом объекте культурного наследия летом 2015 года. Фасад, облицованный мраморной крошкой, упоминается еще при оценке дома за 1915 год! На самом деле печально.



Мои вечерние снимочки в ноябре 2015 года















Как я уже писал выше, жена инженера Шаманского - И.А. Зимаро была младше мастера на 13 лет. Может быть, она дожила и до 1940-х годов. Тогда точно возможно было бы сказать, - вот она ирония истории. Из Москвы посольство Китая переводят в запасную столицу Куйбышев (Самару) в бывший дом Платона Шаманского и его хозяйки Ирины Зимаро, а сама бывшая хозяйка живет в Китае... Как-то оригинально все сложилось...
___________________________________

ЦГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 4637.
ЦГАСО. Ф. 274. Оп. 1. Том 2. Д. 2353.

Адрес-календари Калужской губернии за 1881, 1890, 1900 годы.
Адрес-календари и Памятные книжки Самарской губернии за 1900, 1904, 1905, 1908, 1910, 1912, 1915, 1916 годы.
Самарские епархиальные ведомости, ч/н, 1907 - 1914 годы.

Бояркина Э.В. Белый Шанхай. М.: Рипол Классик, 2010.
Ван Чжичэн. История русской эмиграции в Шанхае. М.: Русский путь: Библиотека-фонд «Русское Зарубежье», 2008.
Жиганов В.Д. Русские в Шанхае. СПб.: Изд-во Библиотеки Академии Наук, Альфарет, 2008.
Жиганов В.Д. Русские в Шанхае. Шанхай, 1936.
Каркарьян В.Г. Старая Самара: история, дома и люди. Очерки по истории города и его архитектуре. Самара: СВИР, 1998.
Слободчиков В.А. О судьбе изгнанников печальной. Харбин. Шанхай. М.: Центрполиграф, 2005.
Энциклопедия Самарской области. Т. 6: Т — Я. / Отв. ред. Ю.Н. Горелов. Самара: СамараЛюксПринт, 2012. С. 254.
_________________________

Vespercellos - Мой космос (2016)
Какое чудо попалось. Чем-то похоже на ростовский Pianochocolate

Начало смотрите здесь: http://kraeham.livejournal.com/94346.html



Находка Гурьянова

12 августа 1978 года в газете «Волжская коммуна» появилась статья «Первый каменный дом в Самаре» бывшего городского архитектора (1951 – 1955), члена правления Союза архитекторов СССР (1961 – 1966), автора пяти известных всем книг, краеведа Емельяна Филимоновича Гурьянова. Е.Ф. Гурьянову удалось ознакомиться с материалами «Статистического изображения городов и посадов Российской империи по 1825 год», опубликованными МВД, где сообщалось, что в городе Самаре жителей 5 199 человек обоего пола, домов деревянных 783, а каменный дом только один. Кстати, эти материалы статистики еще раз доказывают нам, что никакого комплекса каменных строений Оренбургской экспедиции в самарский период в 1736 – 1743 годах к началу XIX века в городе не было.



Архитектор и краевед Е.Ф. Гурьянов

Далее приведем дословно текст статьи Гурьянова 1978 года: «Остатки Преображенской церкви, перекрывавшие в наши дни проезжую часть по улице Водников, были разобраны в 1952 году при устройстве подъезда к мосту. Но сохранился небольшой двухэтажный дом (ныне ул. Карбюраторная, 2) принадлежащий церковному ведомству. Строгосеметричная композиция главного фасада «о пяти окон», каждое (160 х 89 см.) ведет нас к образцовым проектам капитальных зданий. Почти до начала прошлого столетия на фасадах здания были оштукатурены только венчающий карниз и межэтажные пояски и наличники окон. Такой облик дома с неоштукатуренными темно-алыми стенами и белыми деталями архитектурных форм отражал установленную практику двухцветной окраски зданий русского классицизма. Наружные стены дома толщиной до 80 сантиметров выложены из кирпича размером 6 х 3 х 1,5 вершка (260 х 125 х 65 см.), распространенного в строительной практике начала XIX века. В наши дни вся площадь занята Куйбышевским заводом клапанов, и среди его застройки исторически примечательное каменное здание уездной Самары кажется неприметным. До последнего времени в первом каменном доме Самары располагался филиал Куйбышевского машиностроительного техникума при Куйбышевском заводе клапанов. Архитектор Е. Гурьянов». Е.Ф. Гурьянов датировал это здание концом XVIII – началом XIX веков.



Статья Е.Ф. Гурьянова 1978 года в «Волжской Коммуне»



Справа на лево: Смоленская церковь, Спасо-Преображенская церковь, дом при Спасо-Преображенской церкви.
Первый каменный дом в Самаре. Фото В.А. Михайлова, 1891 год.

О.С. Струков vs Е.Ф. Гурьянов. Рукопись «Дом церкви Преображения»

Самарский инженер и известный краевед, историк самарской архитектуры, заместитель председателя самарской секции ВООПиК Олег Сергеевич Струков в 1982 – 1983 годах подготовил рукопись «Дом церкви Преображения». По сути это не просто рукопись, а материалы детальной историко-культурной экспертизы здания с обмерами всего дома, составлением схем с чертежами двух этажей, фасадов, разрезов, с указанием дома на генеральных планах, с фотофиксацией и с другими разными документами.



Инженер и краевед О.С. Струков

Краевед О.С. Струков соглашался с Гурьяновым в вопросе признания дома при Спасо-Преображенской церкви первым каменным домом. Но расходился с ним в датировке этого строения. Анализируя карты и планы города, О.С. Струков писал, что дом при церкви Спасо-Преображения ориентирован по старой улице нерегулярной Самары, до составления геометрического плана 1782 года, а значит, был построен до 1780-х годов.



До регулярного плана.
1 - первый каменный дом; 2 - Смоленская церковь; 3 - Казанский собор



1 - Дом церкви Преображения неправильно ориентирован по отношению к современному регулярному плану



Здесь раньше стоял дом церкви Преображения. В советское время ул. Карбюраторная, 2.
Сегодня ул. кн. Засекина, 6



Далее во введении к рукописи Олег Сергеевич отмечал: «И, видимо, дом был построен до 1764 года, когда был упразднен находившийся здесь женский монастырь, в который входила церковь Преображения. Деревянных перегородок в первом этаже нет и не было. При незначительной высоте первого этажа – 2,3 метра стены его чрезмерно мощны. Наружные стены и внутренняя поперечная стена в 3 кирпича (со штукатуркой 82 см.), внутренние продольные стены при расстоянии между ними 1,6 м. в 2 1\2 кирпича (со штукатуркой 67 см.). Проемы в стенах при малых их размерах 95 – 108 см., перекрыты мощными луковыми сводами в 1 1\2 кирпича. Штукатурка внутренних стен чрезвычайно прочна, розового цвета, очевидно от примеси толченого в порошок кирпича. Все это свойственно скорее XVII, чем XVIII веку и это позволяет предполагать, что дом построен одновременно с церковью Преображения в 1685 году.



Обмер 1-го этажа



Обмер 2-го этажа



Разрез



Подвал





Второй этаж имеет совершенно другую структуру. Применен кирпич 250 х 120 х 60 мм., высота помещений 2,9 м. Толщина наружных стен в 2 1\2 кирпича, единственной внутренней стены в 2 кирпича. Имеются деревянные оштукатуренные перегородки. Сообщение, приводимое в 1899 году в известном «Приложении к сборнику постановлений и распоряжений по Самарской епархии о монастырях и церквях Самарской епархии» о постройке дома в 1856 году в свете изложенного ошибочно. Это, видимо, год надстройки второго этажа. Таким образом, одноэтажный дом при церкви Преображения выстроен в первой половине XVIII века, а возможно и в конце XVII века, в 1856 году надстроен вторым этажом». В рукописи О.С. Струкова «Дом церкви Преображения» представлено подробнейшее исследование планировки этажей, лестниц, перекрытий, внутренних и внешних стен, окон, дверных проемов, остатков двух печей и камина, дымоходов, подвала, пристроя. Анализируются результаты реконструкций 1856, 1870 и 1929 годов.



Дом при Спасо-Преображенской церкви. Первый каменный дом в Самаре.
На переднем плане призрачная фигура инженера Струкова с портфелем. Фото Ю.С. Горинова













И Гурьянов и Струков сходились на признании дома Спасо-Преображенской церкви первым каменным домом в Самаре, но расходились только лишь в дате его возведения: Гурьянов считал временем постройки – конец XVIII – начало XIX века, Струков – конец XVII – начало XVIII века. Споры по датировке всегда были ожесточенными, иногда дело доходило даже до обид. При любом удобном случае Струков припоминал Гурьянову, то, что тот, будучи городским архитектором, санкционировал снос старейшей в городе Спасо-Преображенской церкви в 1952 году, при которой и находился первый каменный дом. Вообще, споры Струкова и Гурьянова имели давнюю историю. Некоторые темы их дискуссий актуальны и сейчас: об истинном возрасте города Самары, об этапах в истории Казанской улицы (ул. А. Толстого), о классицизме и классических традициях в самарской архитектуре, о значении эклектики в архитектурном облике Самары, о дате постройки первого каменного дома в Самаре ...



Архитектор Ю.С. Горинов

Сразу же после проведения историко-культурной экспертизы Олегом Сергеевичем Струковым и молодым архитектором института Куйбышевгражданпроект, сыном известного куйбышевского художника Спартака Горинова – Юрием Гориновым, (последний помогал делать обмеры и занимался фотофиксацией) в 1982 году бывший дом церкви Преображения был снесен. Осталась только старая фотография дома церкви из альбома Цвиленева и Михайлова и рукопись О.С. Струкова.



Дарственная надпись на форзаце книги рукописи.
Заметьте, ко дню рождения Ильича

Подробнее о фигуре Струкова смотрите здесь: http://kraeham.livejournal.com/58070.html

Сведения Славадия Севостьянова

Очень импонирует работа краеведа Славадия Севостьянова 2013 года «Экскурсия по старой Самаре». Выводы этого самарского исследователя и журналиста базируются не на домыслах, а в большинстве своем на основе анализа архивных документов. И это радует, хотя некоторые нестыковки в этой работе все-таки есть и, конечно, не хватает ссылок на документы непосредственно по ходу изложения всего материала. Итак, С.Д. Севостьянов писал: «Именно на Хлебной площади в 1824 году был построен первый кирпичный дом в Самаре. Его хозяином был купец 3 гильдии Синягин Петр Сергеевич (1796 – 1847), избиравшийся 3 раза городским головой». Синягин трижды избирался городским головой в 1829 – 1831 годах, после смерти сына Николая в 1835 – 1837 годах и в 1844 году. Л.М. Артамонова отмечала, что Синягин проводил среди горожан подписку на известные периодические издания: на «Коммерческую газету», «Лесной журнал», Литературное прибавление к «Русскому инвалиду», «Журнал МВД». Осуществлял подписку на акции 2 страхового от огня общества, собирал добровольные пожертвования в пользу пострадавших от огня города Тулы, здания Тюремного комитета города Симбирска, в пользу православных церквей на Ближнем Востоке.

В ЦГАСО имеется и личный фонд купцов Синягиных, где можно найти самые разные документы: о торговле Синягина пшеницей, ржаной мукой, полбяными крупами, дела о споре купца П.С. Синягина с тогда еще мещанином Михаилом Сурошниковым об амбарном месте в 1848 году, о споре со своим братом Никифором и сестрой Елизаветой о наследстве, план и описание деревянного дома жены купца Авдотьи Синягиной в городе Самаре в 83 квартале и прочие. По сведениям А.И. Носкова современный Струковский парк включает в себя территории садов Струкова, поручика Кроткова (бывший сад Путилова), земли приказа общественного презрения и сад П.С. Синягина с северной стороны. П.С. Синягин награжден медалью за пожертвования.

Подводя итоги, хотелось заметить, что определение первого каменного дома в Самаре и даты его постройки не имеет какой-то высокой цены и основополагающей значимости для градостроительной истории города, но всё же позволяет нам развенчать мифы о так называемом комплексе строений Оренбургской экспедиции и, согласитесь, представляет некоторый «спортивный» интерес. Стоит признать, что версия О.С. Струкова о первом каменном доме при Спасо-Преображенской церкви, построенном в конце XVII или первой половине XVIII века является наиболее справедливой. Статистические материалы, приводимые Е.Ф. Гурьяновым, собирались по несколько лет, поэтому можно предположить, что первый каменный дом от церковного ведомства на самом деле является первой каменной постройкой. Скорее всего, именно его видели сборщики сведений для «Статистического изображения городов и посадов Российской империи по 1825 год», а дом Синягина вполне можно считать первым каменным частновладельческим жилым домом.

_____________________________________________

ЦГАСО. Ф. 1. Оп. 12. Том 1. Д. 1636.
ЦГАСО. Ф. 153. Оп. 38сч. Д. 1, 3 – 7.
ЦГАСО. Ф. 153. Оп. 1. Д. 5, 7, 10, 11, 15, 16, 21, 22, 24.
ЦГАСО. Ф. 171. Оп. Д. 520.
ЦГАСО. Ф. 276. Оп. 1. Д. 66.
ЦГАСО. Ф. Р-4940. Оп. 3. Д. 11.

Адрес-календари и Памятные книжки Самарской губернии за 1890 – 1916 годы.
Альбомы Н.И. Цвиленева и фотографа В.А. Михайлова. Самара, 1891.
Вся Самара за 1900 год. Самара, 1900.
Гурьянов Е. Первый каменный дом в Самаре. //Волжская коммуна, 1978, 12 августа. С. 3.
Неплюев И.И. Записки (1693-1773). Жизнь Ивана Ивановича Неплюева (им самим писанная). СПб.: Изд-во А.С. Суворина, 1893.
Приложение к сборнику постановлений, распоряжений по Самарской епархии о монастырях и церквях Самарской епархии. Самара, 1899. С. 42 - 44.
Струков О.С. Дом церкви Преображения. Памятник архитектуры XVIII века. Старейший каменный дом в городе. Самара, 1983. Рукопись. Хранится в фондах КРО СОУНБ.

- Алексушин Г.В. Во главе Самары. Самара: Самарский дом печати, 1999.
- Артамонова JI.М. Книга и периодическая печать в уездной Самаре конца XVIII - первой половине XIX веков. //Самарский земский сборник, 1997, №1.
- Бажанов Е. Что за комиссия, Кирилов? //СГВ - 150, 1997, № 9, сентябрь.
- Бажанов Е.А. Национальная политика Российской империи и самоназвание русского народа. Самара: ЛитРес, 2006.
- Володин В.И. Из истории художественной жизни города Самары. Конец XIX – начало XX века. Самара: ИД «Агни», 2006.
- Настина К. Самара, которую мы теряем [прогулки по старому городу с архитектором, пред. историко-культур. об-ва «Самарский собор» Галиной Рассохиной]. //Аргументы и факты - Самара, 2006, №33 (16-22 авг.).
- Носков А.И. Прикосновение к прошлому. Самара: СГЭУ, 2006.
- Рассохина Г.Н. Архитектура заповедной Самары. Проблемы сохранения и развития. / Сборник докладов конференции «Архитектура старой Самары. Проблемы сохранения и развития». Самара, 1998.
- Рассохина Г.Н. Код развития Самары заключен в ее старой части. //СамАРХ, 1998, № 6.
- Рассохина Г.Н. Реконструкция района старой Хлебной площади. / Исследования в области архитектуры, строительства и охраны окружающей среды: тезисы докладов областной научно-технической конференции. Самара: СГАСА, 1997.
- Рассохина Г.Н. Самара. Самарский район. Самара, 2003.
- Севостьянов С.Д. Экскурсия по старой Самаре. Кн. 1. Самара: ООО «Медиа - Книга», 2013.
- Синельник А.К. Градостроительная история Самарского края. Самара: ООО НВФ «СМС» СГАСА, 2000.
- Смирнов Ю.Н. Деятельность Оренбургской экспедиции под руководством И.К. Кирилова в Заволжье. //Самарский земский сборник, 1996, № 1.
- Смирнов Ю.Н. Оренбургская экспедиция (комиссия) и присоединение Заволжья к России в 30-40-е гг. XVIII века. Самара: Изд-во «Самарский университет», 1997.

В стране Ксанад благословенной

Дворец построил Кубла Хан...

До сих пор очень часто приходится встречать разных авторитетных образованных людей, которые смело и совершенно безапелляционно заверяют, что комплекс нынешних строений по улице Алексея Толстого, № 19 – 23 – это самые первые каменные дома в Самаре – оригинальные здания самарского периода Оренбургской экспедиции 1736 – 1743 годов, которая занималась земледельческим, промышленным, военным и культурным освоением территорий Заволжья и Южного Урала. В исторической научной литературе и периодике чаще всего можно найти другую точку зрения. Большинство уважаемых специалистов вслед за краеведами 1960 – 1970 годов Е.Ф. Гурьяновым и О.С. Струковым считают первым каменным домом в городе – утраченное в 1982 году здание, построенное при старейшей Преображенской церкви примерно на углу современных улиц князя Григория Засекина (бывшая улица Карбюраторная, Набережная реки Самары) и Водников (бывшая улица Преображенская). В 2013 году интереснейшие сведения привел краевед Славадий Севостьянов о первом каменном доме. Таковым он считает некое несохранившееся каменное строение – собственный жилой дом 1824 года постройки самарского купца 3 гильдии П.С. Синягина на Хлебной площади.

Фантазия, возведенная в ранг факта

1990-е годы были временем активной популяризации самарского исторического краеведения. Историей края в тот период занимались известные писатели, журналисты, общественные деятели, издавалось несколько объемных газет и журналов, посвященных исключительно вопросам краеведения. Выходили в свет труды краеведов-любителей. В 1997 году в газете «Самарские губернские ведомости – 150» вышла статья замечательного самарского писателя Е.А. Бажанова под ярким названием «Что за комиссия, Кирилов?» В этом опусе, судя по всему, впервые утверждалось, что современная застройка по улице А. Толстого, № 19 – 25 – это старейшие оригинальные каменные дома, возведенные в Самаре для Оренбургской экспедиции в конце первой трети XVIII века под руководством государственного деятеля и ученого Ивана Кирилова (ориг. написание с одной «л»).



Писатель Е.А. Бажанов

Обладая непревзойденным писательским талантом, Евгений Бажанов дал подробную характеристику отдельным зданиям по А. Толстого как разным подразделениям системы учреждений экспедиции. Автор красочно писал: «Подворье Оренбургской экспедиции – целый квартал застройки I половины XVIII века, сохранившийся целиком. Уникальный памятник даже не российского, а мирового масштаба. Вряд ли где еще сохранился целый архитектурный комплекс эпохи колонизации Дикого поля. Это строгая и симметричная застройка очень разнится и с хрущевскими казармами, и с пышной купеческой эклектикой. Здесь дома – крепости. Жилой квартал построен как крепость, хотя и находился за крепостной стеной в духе древнего «детинца» Кремля. Посмотрите на квартал ближайший к скверу Дзержинского (Александровский садик). Дом на ул. А. Толстого, 19. Крепость и есть крепость. Двор глухой. Въезд через единственную арку похож на крепостные ворота под проезжей башней. На ночь ворота и ставни окон первого этажа закрывались. Пройти сквозь крепостную стену еще не значило взять город. Где-то здесь должны быть и выходы древних подземелий. При серьезных поисках их не трудно найти. Дом № 25 по А. Толстого – это госпиталь экспедиции с аптекой (огородом)…».

Полёт писательской фантазии!



Статья Бажанова 1997 года

В другом произведении 2006 года, в книге «Страна незаходящего солнца. Национальная политика Российской империи и самоназвание русского народа» Е.А. Бажанов повторяет пассаж из статьи, добавляя: «Здесь жили Урусов, Кирилов, Татищев, Неплюев, Рычков и много других известных людей. Никому из них нет даже мемориальной таблички. Вопиющее невежество… может быть, преодолеют новые поколения самарцев». Сведения Евгения Бажанова о принадлежности зданий по А. Толстого, № 19 – 25 к Оренбургской экспедиции начали тиражировать журналисты. Вышла в свет масса статей в самарской печати согласная со «сказками» Бажанова о зданиях Оренбургской экспедиции.

И в целом в этом не было бы ничего страшного. Не только писатели и журналисты так свято заблуждаются. Но в результате был создан такой информационный фон, что даже авторитетная комиссия по инвентаризации памятников истории и культуры и экспертизе ценностей вновь выявленных объектов культурного наследия, учрежденная Министерством культуры Самарской области, не сверяясь с архивными документами, включила дома по улице Алексея Толстого, 19, 21, 23, 25 в список объектов культурного наследия (список ОКН) под названием «Комплекс строений Оренбургской экспедиции». Просто какая-то чудовищная некомпетентность ученой комиссии Минкульта. Далее определение этих домов как комплекса строений Оренбургской экспедиции начало кочевать из одного списка ОКН в другой. Упоминание о «Комплексе строений Оренбургской экспедиции» можно найти и в  предпоследнем списке ОКН 2009 года.



Из списка ОКН 2009 года



Архитектор Г.Н. Рассохина

Даже такой известный специалист, как кандидат архитектуры Г.Н. Рассохина, автор многочисленных книг и статей по истории и теории архитектуры также признает здания по улице Алексея Толстого, № 19 – 25 – строениями Оренбургской экспедиции (правда частично перестроенными). Если Вы посетите экскурсию с Г.Н. Рассохиной по старой Самаре, то непременно узнаете, где находились все объекты Оренбургской экспедиции: гостиный двор, госпиталь с аптекой, коммерческое училище, канцелярия с домовой церковью, дом начальника экспедиции, каторжная пересыльная тюрьма, подворье и присутственные места. И даже Вам расскажут про домик В.Н. Татищева (А. Толстого, 25). Но учтите, всё это только выдумки.



Доктор исторических наук, профессор Ю.Н. Смирнов

Как-то несколько месяцев назад в ЦГАСО мы совершенно случайно повстречали нашего университетского преподавателя, д.и.н., профессора СамГУ Ю.Н. Смирнова, признанного специалиста по истории Оренбургской экспедиции. Естественно, что мы не удержались и задали ему вопрос, как он относится к идентификации строений по А. Толстого как комплекса Оренбургской экспедиции.Ожидаемо наш профессор ответил: «Забудьте об этом. Чей-то несусветный бред. Во-первых, дома экспедиции –это избы, а во-вторых, мы даже не знаем доподлинно в каком месте они находились, так как город с того времени был полностью перепланирован. Здесь необходимо проводить отдельные изыскания».

На самом деле, если чуть углубиться в градостроительную историю Самары, то мы поймем, что улицы Казанской (позже Обороны, ныне А. Толстого) как таковой и всех домов на ней в первой трети XVIII века просто не существовало. Город имел тогда, так сказать, нерегулярную застройку, то есть на его небольшой территории мы бы увидели коротенькие улочки, бессистемно разбросанные деревянные домишки, перемежающиеся огородами. Сама улица Казанская появилась только после составления титулярным советником, землемером Сахаровым первого городского геометрического плана 14 мая 1782 года и его доработки в новой редакции с разбивкой северных территорий на кварталы 18 марта 1804 года. То есть улица Казанская появилась только лишь спустя 60 лет после окончания работы Оренбургской комиссии. Современный же вид планировки города вообще сложился после составления плана землемером М.И. Федоровым и архитектором Фирсовым в 1853 году. К тому же улица Казанская несколько раз полностью выгорала при пожарах как, например, при пожарах 1848 – 1849 годов или при чудовищном пожаре 12 июня 1850 года, когда сгорело более 1 500 домов. Но и это не главное. Для полной ясности просто стоит поднять разрешения на строительство домов, их перестройку и ремонт из фонда Самарской городской управы и некоторых других фондов Центрального государственного архива Самарской области и станет понятно, что каменные дома № 19 и 21 с лавками, каменной баней и конюшнями по нынешней улице Алексея Толстого были выстроены известным в городе купцом Федором Ивановичем Никоновым в 1871 – 1874 годах, отцом нашего самарского художника – живописца, акварелиста и графика Ивана Никонова.Есть сведения о том,  что усадьба Никонова (№ 19 – 21) принадлежала в 1880-х годах купцу М.З. Кулагину. Однако в справочнике «Вся Самара» за 1900 год Ф.И. Никонов остается владельцем этих домов. По дому № 21 сохранились разрешение на строительство и проект реконструкции фасада за 1900 год.



Ул. А. Толстого, 19 / Степана Разина, 24 - 26. Дом купца Ф.И. Никонова 1871 года постройки. 12 апреля 2016 года

Ул. А. Толстого, 19. Дом купца Ф.И. Никонова





Пристрой к дому Никонова 1873 года. Фасад реконструирован в 1900 году





Дом по ул. А. Толстого, 21 - 23. Дом К.И. Курлина. В 1880-х годах перешел к Ф.И. Никонову



Пристрой 1873 года и дом К.И. Курлина –Ф.И. Никонова по ул. А. Толстого, 21 - 23



Во дворе

Обратимся к истории каменного строительства в 8 квартале Самары.До 1861 года весь квартал был занят деревянными строениями самарских купцов Щеткина, Никонова, Лазарева и мещанина Блинова. В 1861 году купец Ф.И. Никонов получил разрешение и на своем дворовом месте в 8 квартале выстроил каменный дом. В 1866 году возвел каменные службы и какой-то каменный навес. В 1866 году второй каменный дом в квартале возводит и мещанин Блинов.

Выкопировка из плана Самары с указанием дворового места Никонова под литерой «а» в 8 квартале, 1866 год. Из фондов ЦГАСО

Указание строений на дворовом месте Никонова, 1866 год. По плану мы видим, что дворовое место в 8 квартале окружают деревянные строения, а не бывшие каменные дома Оренбургской экспедиции. Справа на плане деревянные строения купца Щеткина на месте современных домов № 19 - 21. Из фондов ЦГАСО

Изъяснение к вышеприведенному указанию

В 1871 году купец Ф.И. Никонов, купив соседнее дворовое место купца Щеткина, наконец, построил то двухэтажное здание, которое мы знаем как дом № 19 по улице А. Толстого. В 1873 году он сделал объемный пристрой, фасад которого был реконструирован в 1900 году. Этот самый пристрой мы знаем как дом № 21 по улице А. Толстого. В этом доме купец проживал с семьей с 1874 по 1897 годы, пока не переехал в новый особняк по улице Дворянской. Любой обыватель может отметить, что дом № 21 – дом жилой, а вот № 19 – есть строение, предназначенное для других целей, включающее в себя помещения для контор и лабазов. Какие же конторы и лабазы там могли быть? Смотрим всем известный справочник «Вся Самара» за 1900 год и в рубрике «Хлебная торговля» читаем: «Русское общество вывозной торговли. Казанская, собственный дом Никонова». Русское общество вывозной торговли – одна из крупнейших частных контор в Империи по продаже муки и пшеницы оптом.

Купеческая фамилия Никоновых – одна из богатейших самарских семей. Федор Иванович Никонов (1845 – 1917) занимался торговлей зерном и лесом. С 1864 года ратман магистратуры, член комитета миссионерского банка, член учетного комитета Самарского отделения Госбанка по вопросам хлебной торговли. В служебном формулярном списке в учетном комитете банка записано: «Награжден 2 золотыми медалями на Станиславской и Анненской лентах для ношения на шее. Жалованья не получает». С 1892 года коммерции советник. Устроитель Смоленской церкви на Хлебной площади и «дачной» церкви Сергия Радонежского на Барбошиной поляне. Церковный староста Спасо-Преображенской церкви на Хлебной площади. Как и многие другие купцы имел собственный церковный хор (известны хоры купцов В.М. Сурошникова, А.А. Субботина, В.З. Карпова и многих других). Являлся смотрителем Александровского общественного сада в 1870-х годах на Хлебной площади у своего дома (некоторые считают сквер с памятником Дзержинскому – остатком Александровского сада), входил в Садовую комиссию Самарской городской Управы. Жена купца Ольга Ивановна (1844 – 1919) являлась почетным попечителем второго женского приходского училища в доме городского общества на Воскресенской улице (ныне Пионерской) и действительным членом Дамского комитета Самарского Местного Управления Российского Общества Красного Креста (РОКК). У Никоновых было четверо сыновей Николай, Александр, Иван, Сергей и дочь Машенька. Старшие Николай и Александр умерли в юношеском возрасте. Все дело должен был наследовать сын Иван Федорович. Однако тот совсем не проявлял интереса к торговле, сбежал из дома и вместе со своим другом В.А. Михайловым – будущим известным самарским фотографом и художником поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Отец Ивана, будучи блюстителем семейных устоев, человек вспыльчивый и строгий, отказал сыну в денежной поддержке. Потому молодому человеку приходилось добывать деньги на жизнь собственным трудом. Из-за этого Иван Федорович Никонов окончил училище только в 1906 году, да и то лишь с правом преподавания рисования и черчения в средних учебных заведениях. С 1897 года работал чертежником Пермского управления железной дороги. Состоял художником в столичных журналах «Родина», «Природа и жизнь», «Читальня народной школы», в газете «Петербургский листок», иллюстрировал книги Авенариуса, сотрудничал с известным петербургским сатирическим журналом «Фонарь». Карикатуры Ивана Федоровича Никонова замечательны. Тогда многие увлекались карикатурой, например, его друзья – самарские художники В.А. Михайлов и Г.П. Подбельский, которые работали в местных сатирических журналах «Самарский горчишник» и «Оса». Участвовал в выставках в Санкт-Петербурге, Москве, Перми. С 1892 года выставлялся в Самаре. Приезжая в родной город, останавливался в родительском доме, где прошло его детство – на улице Казанской, 21. Отец и мать с младшим братом жили в то время в собственном доме по Дворянской улице и с сыном не общались. Находясь в постоянной нужде, в 1911 году Иван Федорович Никонов скоропостижно скончался. В апреле 1911 года самарские художники Михайлов, Подбельский, Буров и Головкин организовали посмертную выставку-продажу 180 его картин и акварелей в Самарском публичном музее. Известный самарский искусствовед и краевед В.И. Володин приводил интересную заметку из газеты «Самарская газета для всех» за 1911 год. 8 апреля 1911 года газета «Самарская газета для всех» писала о посмертной выставке Ивана Никонова:«Большую комнату отдельно занимают произведения художника Никонова, трагическая судьба которого невольно вспоминается, когда стоишь перед этими картинами, - они говорят о молодом, ярком, разнообразном таланте, загубленном семейными осложнениями и выпавшей из-за них на его долю нищетой. Говорят, что сын богатой купеческой фамилии Никоновых, он должен был рисовать чертежи и рисунки для учебников зоологии, когда рука его рвалась к высокому творчеству художника…»

Художник И.Ф. Никонов

Множество его полотен, акварелей, карандашных рисунков были приобретены известным самарским коллекционером дворянином С.Н. Алашеевым и ныне хранятся в Самарском художественном музее. Часть его картин находится в Екатеринбургском художественном музее и в Пермской художественной галерее, а также в частных коллекциях.

Дом № 23по улице А. Толстого был выстроен купцом К.И. Курлиным также в начале 1870-х годов, который чуть позже перешел в собственность соседа – Ф.И. Никонова. Причем сохранилось разрешение на строительство. В доме № 23 у Никонова в 1897 году проживали квартиранты – служащие Госбанка А.Н. Резниченко и Н.Е. Ведянин.

В принципе привлечение документов с прошениями и разрешениями на строительство из фондов ЦГАСО для определения примерного времени возведения домов и не требовалось. Во-первых, и так видно, что эти здания – самая настоящая провинциальная купеческая эклектика второй половины XIX века. Во-вторых, если присмотреться к кирпичной кладке дома № 21 1874 года постройки, мы найдем клейма на тычках кирпичей «ЗКС» – завод Константина Слепендяева, а его производство, как известно, открылось только в 1873 году.



Клейма самарского завода Константина Васильевича Слепендяева на тычках кирпичей в доме по ул. А. Толстого, 21

Таким образом, всем должно быть давно ясно, что дома в 8 квартале города не имеют ничего общего со зданиями Оренбургской экспедиции.

Да и сами руководители экспедиции сообщали о своих бытовых условиях вполне однозначно.
В.Н. Татищев писал: «Двор, на котором обосновался Кирилов был весьма худ, для стужи жить неможно, в канцелярии уместица было неможно». Генерал А.И. Тевкелев рассказывал немного другое: «В Самаре в доме, в котором жил статский советник Кирилов, хоромы были теплые, нехолодные. Изба Кирилова имела пять покоев. Из них в четырех покоях обито холстом и выбелено. Поблизости стояли две людские избы, трое сеней, в одних очаг, два погреба ветхие, конюшня небольшая, сарай небольшой ветхий. Подьячие и секретари занимали две избы во дворе Кирилова. Те приказные служители, которым не хватило места, размещались по разным обывательским избам, что совсем не способствовало соблюдению порядка делопроизводства, и было не без утеснения». Всё это можно найти в записках Оренбургского наместника Ивана Ивановича Неплюева.

Вместе с тем, авторам Бажанову и Рассохиной мы должны выразить благодарность за их заблуждения. Пока застройка по улице А. Толстого официально признавалась комплексом Оренбургской экспедиции и здания были под охраной Минкульта СО, они все-таки находились в относительной безопасности.Снесли только деревянное здание 1880 года постройки купеческой вдовы Е.А. Степановой под номером 25 в середине февраля 2012 года, принадлежавшее в 1890 – 1900 годах, как и несколько других по этой же улице, жене городского архитектора А.А. Щербачева – А.П. Щербачевой. Весь дом № 25 вплоть до революции у А.П. Щербачевой арендовал известный купеческий сын Федор Николаевич Башкиров. Теперь же усилиями Управления госохраны ОКН по Самарской области сохранившиеся здания по адресу Алексея Толстого, № 19, 21, 23 уже не являются объектами охраны. А жаль, все-таки интересные строения, от них так и веет чем-то купеческим, провинциальным бытом, если хотите. Вспоминается и трагическая судьба художника Ивана Никонова. К сожалению, будьте уверены, эти здания тоже ждет печальная участь.

Бажанов называл этот дом по ул. А. Толстого, 25 госпиталем экспедиции с аптекой, Рассохина называла просто домиком В.Н. Татищева.
Кто во что горазд. На самом деле дом Степановой – Щербачевой. Снесен 12 февраля 2012 года





12 февраля 2012 года



12 апреля 2016 года.
Уже больше 4 лет в центре города на месте снесенного дома по ул. А. Толстого, 25 – свалка. Истинно –безобразие

Далее смотрите правдоподобные версии о первом каменном доме в Самаре краеведов Е.Ф. Гурьянова – О.С. Струкова,
а также сведения Славадия Севостьянова и список источников здесь: http://kraeham.livejournal.com/94073.html

К 110-летию выхода первого сатирического журнала в Самаре


После выхода Высочайшего манифеста об усовершенствовании государственного порядка 17 октября 1905 года о государственном устройстве, о свободе совести, слова, собраний, союзов и неприкосновенности личности, в котором, в частности, повелевалось «избавить печать от излишних стеснений» в плане цензуры как усиленного полицейского контроля над средствами массовой информации, появилась масса новых печатных изданий. В период с 1906 по 1916 годы в Самаре помимо правительственной газеты «Самарские губернские ведомости» и газет близких к городским властям «Самарская газета» (закрыта в 1906 году по приговору суда) и «Самарский курьер», кадетского направления (закрыта в 1905 году), «Самарский листок объявлений», официальный орган городского самоуправления (закрыта в 1900 году), начинают выходить: новая газета самоуправления «Городской вестник», партийные издания (например, кадетов «Волжское слово», «Волжский край», октябристов «Голос Самары» и прочие) и, так называемые, независимые газеты «Волга», «Самарский телеграф», «Самарская лука», «Самарец», «Вечернее эхо», «Луч», «Газета для всех» («Самарская газета для всех»), «Наблюдатель», тематические издания как, например, «Самарский земледелец», «Спорт», «Хозяин», «Рулевой», а также сатирические журналы – «Горчишник», «Хлыст», «Шмель», «Хулиган», «Жало», «Самарский горчишник», «Жигули», «Оса», «Харакири» (все журналы выходили с 1906 по 1917 годы почти один за другим). Подробно о самарских сатирических журналах с полусотней карикатур и иллюстрациями всех обложек смотрите в самое ближайшее время.

Сегодня приведем лишь один сюжет о самарской независимой, общественно-политической ежедневной газете «Наблюдатель» на основе материалов сатирической печати. 1 апреля 1911 годав Самаре вышла в свет независимая общественно-политическая газета «Наблюдатель», где редактором-издателем выступил дворянин, коллежский секретарь Сергей Александрович Богушевский.

С.А. Богушевский родился в Санкт-Петербурге. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. В 1900 году приехал в Самару на работу в Крестьянском банке. Потомственный почетный гражданин города Самары, член Совета Самарского отделения Крестьянского Поземельного банка, член Самарского общества народных университетов, член попечительского совета женской гимназии О.А. Харитоновой, член-учредитель Самарской учетной архивной комиссии, член Дирекции Самарского отделения Императорского русского музыкального общества (ИРМО), один из организаторов, секретарь, затем при П.Н. Полякове вице-командор Самарского речного яхт-клуба, коллекционер-нумизмат, страстный автолюбитель, имел автомобиль, распространенной тогда французской марки «Даррак» (Darracq), в 1916 году сотрудничал с частной страховой компанией «Нью-Йорк». Как и некоторые другие члены самарского яхт-клуба, с 1911 года состоял под негласным надзором полиции. Как вице-командор имел темно-синюю форму яхт-клуба с плоскими, плетеными наплечными золотыми жгутами (подобие погон). Совместно с самарскими дельцами М.Л. Ханиным и А.А. Шереметинским на «руинах» «Торгового дома братьев Клодт» в 1916 году создал «Торговый дом Экспорт-Импорт», которому, в частности, принадлежала мыловаренная фабрика. Богушевский был октябристом (членом партии «Союз 17 октября» с некоторым налетом национализма и прогрессизма), в 1906 – 1908 годах являлся редактором официального печатного органа партии, газеты «Голос Самары», какое-то время редактировал «Городской вестник», являлся кандидатом в депутаты IV Государственной думы от Самарской губернии. В 1911 году решил отрыть собственную независимую частную ежедневную газету «Наблюдатель» как умеренно прогрессистскую.



Анонс выхода первого номера газеты «Наблюдатель»

Основной задачей газеты стала погоня за популярностью. И это естественно. Если правительственная, городская и партийные газеты изначально имели хорошее финансирование, то доход от частной независимой газеты мог быть обеспечен только успехом у читателей. В то время экономика газет была несколько другой – только 1/3 – 1/2 всего бюджета – это доход от рекламы, основная же масса средств должна была поступать только от хороших продаж непосредственно читателям и от организации подписки.

Для достижения этих целей Богушевский пригласил скандально известных местных и столичных журналистов. Газета начала специализироваться на слухах, мнимых сенсациях, сплетнях и скандалах, но, вместе с тем, отличалась оперативностью в подаче новостной информации. Тиражи газеты расходились моментально. Особенно всех провоцировал своими статьями журналист, бывший редактор-издатель газеты «Волжское эхо» и самарского и саратовского выпусков сатирического журнала «Жало» в 1908 году, некий поэт и драматург Владимир Александрович Гарлицкий, по сведениям историка и библиографа И.Ф. Масанова, обычно выступавший в нашей печати под псевдонимом «Штырь», иногда «Шприц».

Корреспонденты «Наблюдателя» занимались журналистскими расследованиями, особенно в отношении членов партии кадетов и их печатного органа «Волжское слово», идеологических врагов хозяина газеты –октябриста Богушевского. Что ни день, то в газете появлялись компроматы на солидных самарских купцов и чиновников – членов партии кадетов или сочувствующих конституционным демократам. В 1911 году в связи с муниципальным кризисом начинает терять популярность однопартиеец Богушевского – октябрист, городской голова М.Д. Челышов, поэтому газета «Наблюдатель» критикует и его за низкую эффективность народного контроля при городской Управе и гигантский дефицит бюджета.

Газету с юмором стали называть не «Наблюдатель», а «Надзиратель». Вскоре в обществе стали поговаривать и о том, что некоторые журналисты «Наблюдателя» активно занимаются шантажом купцов, фигурантов их расследований. Хоть этого и не смогли доказать, но газету закрыли 12 ноября 1912 года по решению суда.



Карикатура из сатирического журнала «Самарский горчишник», 1912 год. Редактор С.А. Богушевский с газетой «Наблюдатель» у двери. На двери вывеска с надписью: «Прием шантажистов после 9 вечера».
Под карикатурой надпись: «Тсс... Барин спит».
Автор карикатуры самарский художник В.А. Михайлов (его подпись - скрипичный ключ)

Всё это похоже и на деятельность современных журналистов «жёлтой ориентации»и, конечно, на печальное дело наших самарских блогеров и журналистов, обвиняемых нынче в шантаже. Тем, кому случайно неизвестна история дела о самарских блогерах, смотрите, например, здесь . О деле самарских блогеров не писал только ленивый. Вообщем, в Самаре, как известно, ничего не меняется.



Редактор-издатель газеты «Наблюдатель» С.А. Богушевский против редактора газеты «Волжское слово». В руках С.А. Богушевского его газета«Наблюдатель» («Надзиратель») с надписью на первой полосе: «Маленький клеветон».
Автор карикатуры самарский художник В.А. Михайлов (его подпись - скрипичный ключ)

Журнал «Самарский горчишник» в 1911 – 1912 годах хоть и высмеивал методы работы газеты «Наблюдатель» – иллюстрировал слухи о журналистах-шантажистах, конфликты с кадетами и их газетой «Волжское слово», сбор компромата на разных чиновников и купцов, но в целом выступал на стороне собратьев по перу – на стороне, так называемой, независимой прессы. Уже в первом номере журнала «Самарский горчишник» появилась заметка под названием «Несколько... теплых слов». Приведем ее здесь дословно:
«Как-то мы спросили одного самарского сторожила:
- Можно ли в Самаре издавать еще какой-либо печатный орган?
- Конечно, можно! - был ответ. Но только при тираже... в два экземпляра.
- Почему?
Сторожил неожиданно покраснел, ощупал свой карман и, оглядевшись боязливо по сторонам, тихонько сказал:
- Видите-ли, почему... Если Вы дадите публике, – ну, как это называется? Ей-богу позабыл... – честный, беспартийный орган, то вашими врагами будут все городские партии, без исключения. И по выходу третьего номера, в городе все с убеждением будут говорить, что вы только еще на днях задушили свою тещу и попались в подделке городских облигаций последнего займа. При издании же партийного органа вам никто, кроме ваших друзей, на честное слово не поверит и пятака не даст, – слишком уж легковесны партийные заверения в своей честности.
- Следовательно? - спросили мы.
- Следовательно, самое удобное, выпускать в свет два экземпляра... Один вы отошлете в цензуру, другой оставите у себя в назидание потомству... Моральный успех издания все равно для вас выяснится: если вас оштрафуют, значит, издание было удачным, не оштрафуют и не конфискуют, считайте, что дело ваше никуда не годилось!..»



Карикатура из сатирического журнала «Жигули», 1912 год

Цензура продолжала работать. Явно антиправительственные или клеветнические материалы запрещались к публикации. Редакторы и издатели часто штрафовались, иногда попадали в тюрьму на срок от 3 до 6 месяцев (как, например, издатель «Луча» в 1910 году), выпуски конфисковывались, газеты и журналы, бывало, выходили с пустыми или с заштрихованными полосами после изъятия цензурой статей и иллюстраций перед самой печатью.



Заштрихованная полоса после цензуры в журнале «Жигули»



В ноябре 1912 годагазета «Наблюдатель» по суду была закрыта, что в принципе было не удивительно. Логика всей редакционной политики именно к этому и вела. Городские власти крайне негативно отзывались в адрес газеты.

После 1920 года бывший редактор газеты «Наблюдатель» и делец, бывший член буржуазной партии октябристов и дворянин С.А. Богушевский проживал в Самаре и занимался чайной торговлей от треста «Центрочай». Казалось, хорошо устроился при новой власти. В 1924 году переехал в Ленинград, получал даже пенсию по инвалидности. 28 марта 1935 года Богушевский вместе с женой и сыном, студентом консерватории был выслан в Саратов на 5 лет, где жил на улице Камышинской и преподавал в артели «Трудовой извозчик» (вел курсы ликбез). 20 октября 1937 года арестован и тройкой при УНКВД по Саратовской области приговорен к ВМН. Расстрелян через месяц.

Автор обложек самарский художник В.А. Михайлов (его подпись - скрипичный ключ)

Подробный текст о самарских сатирических журналах с полусотней карикатур
и иллюстрациями всех обложек смотрите после публикации в самое ближайшее время.

___________________________________

Адрес-календари и Памятные книжки Самарской губернии за 1900 – 1916 годы.
Материалы газет «Голос Самары», «Волжское слово» и журналов «Жало», «Самарский горчишник», «Жигули» и «Харакири».
ЦГАСО. Ф. 465. Оп. 1. Д. 2292.
ЦГАСО. Ф. 518. Оп. 1. Д. 1.

- Буданова А.А. Невымышленная история торгового дома братья Клодт / Неизвестная Самара. Материалы городской ист. - краевед. конференции. Самара, 2004.
- «Дорогая Екатерина Павловна…»: Письма женщин и детей. Письма в их защиту. 1920-1936. По документам фондов «Московский Политический Красный Крест», «Е. П. Пешкова. Помощь политическим заключенным» / Сост. Л. Должанская и И. Осипова. СПб.: Журнал «Звезда», 2005. В этой книге есть письмо сына Богушевского к Е.П. Пешковой о своей жизни в Саратове и судьбе отца.
- Кольцов М.В. Самарский яхт-клуб. //Краеведческие записки. Вып. XIV. Самара, 2010.
- Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. В 4-х томах. М.: Издательство Всесоюзной книжной палаты, 1958 - 1960.

Совсем недавно по Почте России получил в подарок картину от автора gugutka_ja



«Сиреневая ночь», май - июнь 2016

Известная дача со слонами К.П. Головкина в Самаре.
Очень мило и трогательно. Понравилось. Сюжет, настроение, манера письма - всё моё, всё близко)
Автору истинная и неподдельная благодарность.

Почта России тоже приятно удивила. Давно не пользовался ее услугами в личных целях. 1000 км. посылка с картиной прошла меньше чем за три дня с учетом выходного. Раньше не знал, что ход посылки по нашей почте можно еще и отслеживать на всех этапах по трек-номеру (по почтовому идентификатору) на сайте.
Очень удобно.

О Константине Павловиче Головкине, о его купеческой и общественной деятельности, о его краеведческой работе и творчестве художника и фотографа, о городской усадьбе и загородной даче написано множество статей и вышло в свет немало книг, изучен его личный фонд в госархиве. Изданы сборник документов по К.П. Головкину (Едидович) и его (Головкина) знаменитая краеведческая картотека. В сети можно найти и массу фоторепортажей с дачи Головкина на Четвертой просеке, по улице Советской Армии. Представляется, что вряд ли сейчас можно найти что-то новое о нашем купце и краеведе. Потому решил привести к картине какое-нибудь стихотворение о даче К.П. Головкина.

Пересмотрел ради интереса всех наших блистательных современных самарских поэтов: Михаила Авдеева, Бориса Сиротина, Михаила Анищенко, Валентина Столярова, Евгения Чепурных, Владимира Осипова, Владимира Трофимова и многих, многих других.Большинство из них замечательно писали о старой Самаре в 1980 - 2000-х годах, некоторые их произведения, без преувеличения, шедевры. В большинстве своем очень полезное, занимательное и приятное чтение, кстати.



Книги Бориса Сиротина хороши. Особенно поэтический сборник «Деревянные дома»



Работы Михаила Анищенко интересны, например, книги «Квадрат тумана» и «Поющая половица»...
От души. Я оставил у себя пока пару книг автора. Нужно еще раз перечитать некоторое...



Книги Евгения Чепурных



Сборники Авдеева, Столярова, Осипова, Трофимова

Михаил Авдеев написал сотни стихотворений, посвященных старой Самаре, но о старых купеческих дачах ни одного. Вот почему? Возможно, ответ заключен в одном из программных стихотворений 1993 или 1995 годов:

Не ходи за Полевую -
В нелюдимые места.
Не ходи за Полевую -
Там и аура не та.
Не ходи за Полевую -
Там уже Самары нет!
Там уже Самары нет.
Видишь: вечно - красный свет.

Авдеев считал по-хулигански, не всерьез, как житель и воспитанник улицы Ленинградской (для него Панской), что настоящая старая Самара заканчивается на улице Полевой... А дальше начинается советский демонический Куйбышев (Не люблю страшный антисоветизм этих младороссийских поэтов 1990-х. Но не более. Лирика их вполне приемлема. Готов закрывать глаза на эти их ошибки роста).

Столько у нас много хороших авторов, а удалось найти, к сожалению, всего одно более или менее приличное стихотворение о К.П. Головкине и его даче. Стихотворение краеведа-любителя и поэта Олега Московского:

Приняв дары от Аполлона и Гермеса,
Он сочетать умел небесное с земным,
Что, вскользь замечу, не дано иным,
Как не дано траве стать выше леса.

Удачливый купец, он делал капиталы,
А после тратил их на творческие нужды,
И живопись ему была не чужда,
Манили тайнами истории анналы.

Умел дать волю он фантазии и чувству -
На берег Волги вышли светлые слоны,
А в годы страшной мировой войны
Мечтал построить храм науки и искусства.



Самарский филолог, поэт и краевед О. Московский, 2006 год.
Московский О.В. История Самары в стихотворных посвящениях. Поэтический альбом. Самара: Изд-во СФ МГПУ, 2006.

А вот про сиреньку самарскую - самую сиреневую из всех сиренек
лучше посмотреть всё же у поэта Михаила Авдеева:

Сирень во дворах на Ильинской
Взялась этот май провожать.
В прощальной печали излиться
Лиловые слезы спешат.

С какою-то тайною грустью
Лиловые всплески весны
В самарском моем захолустье
Лелеют забытые сны.



Самарский поэт М. Авдеев, 1993 год.
Авдеев М. Отблеск памяти моей. Самара: Офорт, 2010.

Детское, наивное стихотворение большого ребенка, полное любви к городу. Именно этими качествами Авдеев и завоевал читателя в свое время. Все эти его повторы из стиха в стих - «музыка», «моя», «сирень», «лиловое», «ночь», «Самара», «модерн», «улица» - какой-то его простенький код, который так стал близок и понятен многим. И не вызывает ничего, кроме улыбки.

Итак, картина заняла свое место.
Как положено - мой отчет специально для автора подаренного полотна - Светланы gugutka_ja



Утром. Студия или кабинет какой-то с картиной ) Пока как-то так

Очередной и хороший фоторепортаж из особняка В.М. Сурошникова у Евгения gon1969здесь
Старая наша статья о доме и даче В.М. Сурошниковаздесь

Оригинальная фотографическая карточка. //Самарская газета, 1900, 29 сентября. С. 3.